Онлайн книга «Мертвый эфир»
|
Я сделал рукой успокаивающий жест. — Не о чем говорить, перестань извиняться. Поверь, мне было приятно. Однако… Никки снова закашлялась. Ей вторило хриплое эхо, отражаясь от голых стен. С видимым усилием ей удалось прервать приступ кашля. — Да, — сказала она, с шумом прочищая горло. — Нам, пожалуй, стоит сделать вид, будто… — Будто ничего не было, — кивнул я. Никки тоже кивнула: — До тех пор, как вы понимаете, пока смерть не разлучит нас. — Согласен полностью, — подтвердил я. Она поежилась, точно от озноба. — Прости, Кен, но все это немного… — Странно? — предположил я. — Вот именно, странно. Я снова открыл дверь. — О, привет, Эмма! — Салют, мамочка! — помахала ей рукой Никки, улыбка до самых ушей. — Что именно странно? — спросила Эмма, входя в комнату с предельно подозрительным выражением лица, глаза ее метали молнии. На ней было короткое, без рукавов, черное вечернее платье. Волосы, подхваченные черной с жемчужинами лентой, как у Алисы в Стране чудес, напоминали эдакую мягкую тиару, на шее мерцало ожерелье из черного жемчуга. С руки свисал уже приготовленный черный плащ. Небрежным взмахом руки и кивком я указал на пакетик с пастилками от кашля в руках у Никки. — Пытался предложить твоей дочери помощь — открыть пакетик, но она отвергла мои услуги, — грустно улыбнулся я, плечи мои под пристальным взглядом Эммы вяло обвисли, — Собственно, собирался лечь спать, Эмма. Устал, как собака. Ты, наверное, тоже? Эмма колебалась, но затем, видимо, пришла к заключению; что я здесь оказался случайно и ничего особенного не происходит. Во всяком случае, ничего, о чем стоило бы ломать голову. — Да, — сказала она и перевела взгляд на дочь, — Никки, ты уже готова? Никки выдавила из упаковки пастилку, подбросила в воздух и шагнула вперед, ловя ее ртом. Лязгнули зубы. Когда Никки отступила назад, пастилка была у нее в зубах. «Оп-ля!» — проговорила она, мигом отправив ее под язык. Повернувшись, Никки порылась в куче одежды и выудила свой жакет. — Спокойной ночи, Кен, — сказала она и легонько поцеловала меня в щеку. — Пока, крошка. — Спущусь через минуту, — сказала дочери Эмма. — Ладушки, — ответила Никки, в то время как дверь снова начала закрываться (это у нее получалось как-то само собой). — Пойду попрощаюсь с папой… Эмма пристально на меня посмотрела. Ох-ох, подумалось мне. Что-то теперь будет? — Потрясающая девчушка, — обратился я к Эмме, кивнув в сторону только что закрывшейся двери, — Чертовски ее люблю. — С тобой все в порядке? — спросила Эмма с неподдельным участием. Я расслабился. — Устал, — ответил я, не кривя душой. — Слышала, как Джуди задала тебе трепку. — Я ответил ей тем же, но ты вообще-то права, — вздохнул я, зевая, — Пардон. — Ничего, ничего. — Мы с Джуди сошлись на том, что расходимся решительно во всем. Хотя, положа руку на сердце, я не уверен, что мы способны прийти к согласию даже в этом. Эмма кивнула и бросила мимолетный взгляд на мою грудь. Протянула руку и похлопала по моей руке выше локтя. — Тебе нужно поспать. — Самая лучшая идея из всех, какие я только сегодня слышал. Открыв дверь, я придержал ее, чтобы Эмма могла выйти. — Доброй ночи, Кен. Всего тебе. — И она легонько поцеловала меня в щеку, совсем так, как недавно это сделала ее дочь. Перед тем как начать спускаться по лестнице, она обернулась, и я, уже открывая дверь в спальню для гостей, успел перехватить ее мимолетную ободряющую улыбку. Эмма нерешительно подняла руку и, сделав прощальный жест, быстро сошла вниз по ступенькам. Я разделся до трусов и лег в постель. Засыпая, подумал о Сели и о том, как ей, должно быть, хорошо на Мартинике, в кругу родственников. В последнее время я стал часто так делать. Вроде бы как надеялся, что, заснув с мыслью о ней, смогу увидеть ее во сне, но до сих пор такого не случалось. Мне удалось поспать с полчаса, но затем в спальню ввалились какие-то люди, зажгли свет и принялись разыскивать свои пальто. Я сообщил им, где следует продолжить поиски, и, когда они вышли, встал, натянул брюки и прошел в официальный гардероб, снял с тамошней койки еще остававшиеся на ней пальто и жакеты и развесил их на перилах лестницы, ведущей с первого этажа. Однако и это не остановило следующую партию подвыпивших гостей. Как и другие до них, эти зажгли свет и стали искать свою одежду. Я вывернул лампочку из патрона, и в тот же момент вошел еще кто-то, потом еще, они бормотали что-то о своих пальто и раз десять щелкнули выключателем, тогда я громко захрапел и продолжал делать это до тех пор, пока все не вышли. Проснувшись, я обнаруживаю, что одет как настоящий эсэсовец, только ширинка расстегнута и все хозяйство вывалилось наружу. Я прикован к моей кровати наручниками, на губах полоса клейкой ленты, и у Джоу тоже; они насилуют еегперерезают горло и кладут на меня. Затем все обставляют так, чтобы было похоже на грабеж, в котором что-то пошло не по плану; в борту баржи прорубают пробоину, и до меня доходит, что, когда начнется прилив, я утону. — А-а-а-а! — Кен! — Черт, вот черт! Вот хрень! — Кен! Успокойся! Это всего лишь сон. Не знаю, что там тебе привиделось, но это всего лишь сон. Ночной кошмар. Эй, да очнись же… — Господи, бля, Боже всемогущий, бля, Иисусе! — Я снова откинулся на подушку. Сердце стучало, точно отбойный молоток, и дышал я тяжело, словно спортсмен, только что пробежавший марафонскую дистанцию, — О боже мой… Джоу обняла меня, точно младенца, и принялась укачивать: — Все хорошо, все в порядке, успокойся же, успокойся… — Ох… — Ну это уже совсем на тебя не похоже. — Бля… — Теперь все о’кей? Пришел в норму? — Да, пришел. Теперь пришел… Хотя, по правде сказать, дело обстояло далеко не так хорошо. Джоу быстро заснула опять, а я долго еще ворочался, тяжело дыша, то и дело принюхивался, пытаясь учуять, не потянуло ли запашком гнили и нечистот от ила, потревоженного где-то невдалеке; прислушивался к пугающему хлюпанью, раздававшемуся, когда какая-нибудь шальная волна плескала посильнее о борт баржи, а затем долго вглядывался в темноту, пытаясь разглядеть в ней крадущегося врага, после чего дрожал мелкой дрожью, пока испарина просыхала на моем теле. Я лежал, мечтая о приходе рассвета и еще одного прилива, ждал, когда воды Темзы снова поднимутся и еще раз выровняют «Красу Темпля», прогонят запашок смерти и восстановят равновесие в моей жизни. |