Книга Улица отчаяния, страница 83 – Иэн Бэнкс

— А-а… я… да. — Господи, да она-то откуда знает? После двух секунд лихорадочной умственной деятельности я пришел к единственному возможному решению: это Дон. — А вас зовут…

— Дон. Рада с вами познакомиться. — Она бесстрашно протянула мне крошечную, пугающе хрупкую ладошку. Дон. Я улыбнулся, вспомнив, как бабушка называла ее «умненькая». Девочка обернулась к машине и сказала: — Все в порядке, это мамин друг.

— Ну хорошо, Дон. До завтра.

— Да. Спасибо. Спокойной ночи. Проводив глазами машину, Дон повернулась ко мне:

— Мистер Уэйр, вы не откажетесь выпить у нас чашку чаю?

— Называй меня просто Дэниел, — сказал я минуту спустя, когда мы уже вошли в дом. — Пожалуйста.

Дон споро приготовила чай, разожгла сложенный в камине уголь.

— Ну вот и порядок, — сказала она, ставя передо мною чашку. — Вы посидите немного, у меня тут небольшое дело.

Дон вышла через кухню во двор, а я стал осматриваться. Домик был совсем еще новый, в нем пахло краской и недавно купленными коврами. Чуть пустоватая, но уютная гостиная производила смутное впечатление, что в нее переместили половину содержимого другой комнаты, из другого дома. Телевизор, видеомагнитофон, музыкальный центр. Компьютер. Глядя на эти вещи, я с облегчением заключил, что Джин отнюдь не бедствует.

Хлопнула наружная дверь, и Дон втащила в комнату огромную корзину дров. Я отставил чашку (ни капли не расплескав!) и бросился ей на помощь — слишком, конечно же, поздно.

— Спасибо. — Она опустила корзину рядом с камином и подбросила в огонь пару поленьев. — Мама скоро будет. Как вам понравился чай?

— Прекрасный чай, — сказал я, возвращаясь на прежнее место. Дон тоже села, прямая как струнка, не касаясь спиной спинки стула. Совсем худенькая, особенно лицо; в моих фантазиях она представлялась совсем иначе. Я попытался вспомнить, как выглядит ее отец, но смог создать только крайне туманный образ человека, одетого в рабочий комбинезон — хотя в тот единственный раз, когда я видел Джеральда, на нем был костюм.

Дон смотрела на меня и молчала. От этой девочки исходило такое странное, почти осязаемое спокойствие, что с каждой секундой мне становилось все более неуютно.

— А как ты догадалась, что это я? — спросил я, когда молчание стало совсем уже нестерпимым (для меня, но никак не для нее).

— По маминым описаниям, — улыбнулась Дон. — У нее есть все ваши пластинки, — добавила она. — А последнее время у вас ничего не выходило, верно?

— Да, и довольно давно.

— А почему?

— Э-э… — начал я и поспешно закрыл рот, так ничего и не сказав. Мне хотелось не отвечать ей, а уронить голову на стол и разреветься, но я мужественно взял себя в руки, откашлялся и все-таки заговорил.

— Ты задала очень хороший вопрос, — сказал я. — Скорее всего, это потому, что мне… осточертело. Осточертели записи, осточертела музыка.

Желание плакать исчезло, словно его и не было вовсе. Я сидел, смотрел на это спокойное, хладнокровное существо и чувствовал себя трехлетним ребенком.

— А в общем, — сказал я, — не знаю.

— О, — вежливо кивнула Дон и тут же выскочила из комнаты на звук подъезжающей машины. По задернутым шторам скользнули лучи фар. Мое сердце колотилось как бешеное. Ну да, только инфаркта мне и не хватало, да еще прямо здесь. Если кто-нибудь решит опротестовать мое завещание, возникнет крайне интересная юридическая ситуация.

Наружная дверь открылась. Я встал и пригладил свои лохмы. Шаги…

— Привет, зайка…

— Мама…

— Чмок. — (То бишь звук быстрого поцелуя. ) — Слушай, ты можешь закинуть эту лазанью в микроволновку? Я обещала народу поучаствовать в украшении зала, так что времени… Что?

Я откашлялся. Лицо у Джин было удивленное и чуть озабоченное. Я улыбнулся, бестолково взмахнул руками и снова опустил их по швам.

— Привет, Джин…

— Дэниел… — Джин положила сумочку и шарф в кресло и подошла ко мне. — Привет!

Она рассмеялась и крепко меня обняла, и я ее обнял и увидел в ее буйных, рыжих волосах первые серебряные паутинки. Джин отодвинулась, продолжая держать меня за руки, и взглянула мне прямо в глаза. За эти годы лицо ее чуть пополнело, стало более женственным, зрелым. Но уж никак не постарело.

— Откуда ты взялся?

В комнату смущенно проскользнула Дон.

— Да вот… был тут неподалеку… решил зайти… — сказал я и чуть не взвыл от отчаяния, запоздало осознав, что начинаю со лжи.

Джин покачала головой, расхохоталась и громко чихнула, едва успев поднести ко рту носовой платок.

— Насморк, — объяснила она, пряча платок, и снова покачала головой. — Я очень рада, что ты пришел. Как у тебя дела? Чем ты сейчас занимаешься? Ты голодный? Мне сейчас надо бежать… а может, ты… — Взгляд на Дон, смущенно стоявшую у дальней стенки. — Дон тебя…

— Дон напоила меня чаем, — сказал я. — Я… я подслушал, как ты ей что-то говорила про…

— Зал. — Джин снова повернулась ко мне. — Завтра танцы, а сегодня мы его украшаем. Пошли, поучаствуешь. У тебя, — она похлопала меня по груди, — как раз подходящий рост. А ты, — это уже относилось к Дон, — ты пойдешь с нами?

— Нет. — Дон смущенно улыбнулась и опустила глаза. — Нам много задано. Я пойду к Элисон, сегодня моя очередь.

Мы сели в машину, подкинули Дон к одному из соседних домиков и поехали в поселок.

— Я была уверена, что ты на машине, — сказала Джин. — Неужели ты приехал сюда поездом?

— Э-э-э… ну да, а как еще?

— И что же, совсем один? У вас же там и администраторы, и охранники, и всякие прихлебатели, и группиз…

— Да нет, я один.

— Ну что ж, очень здорово, что ты приехал. А ты тут задержишься? У нас есть свободная комната.

— Н-ну… пожалуй что задержусь. Я сказал в гостинице, чтобы мне зарезервировали номер.

— Что? — Чувствовалось, что мой ответ и позабавил Джин, и немного обидел. — Нет, об этом и речи быть не может. Если ты поселишься в гостинице, люди подумают, что у меня нет чистых простыней или еще что-нибудь.

— Ну, я боялся, что люди могут…

Я не договорил, потому что Джин уже выходила из машины. За те минуты, пока мы ехали, закат почти догорел, оставив на горизонте густо-красное, быстро тускневшее пятно. Мне показалось, что я вижу там и смутные очертания Ская, но скорее всего, его присутствие просто ощущалось.

— Красивое место, правда?

— Да, — согласился я, — красивое. А почему ты сюда приехала?

— Друзья, — улыбнулась Джин. — Я многих здесь знала. А вот почему ты сюда приехал?

— Я… мне захотелось тебя увидеть.

— Это хорошо, — кивнула Джин после секундного молчания; этот кивок я не столько увидал, сколько почувствовал. — Хорошо. А теперь пошли, я познакомлю тебя с нашими.