Книга Мир Софии, страница 103 – Юстейн Гордер

— А в чем дело?

— Ни в чем… мне просто любопытно, как он будет добираться.

Они продолжали есть. Выждав подольше, Хильда снова приступила к расспросам.

— Ты что-нибудь слышала в последнее время про Анну и Уле?

— Да, они иногда позванивают. Хотят в июле приехать домой на каникулы.

— Не раньше?

— Нет, думаю, не раньше.

— Значит, на той неделе они будут в Копенгагене…

— Да в чем дело, Хильда?

— Ни в чем. Мы же должны о чем-то говорить.

— Но ты уже третий раз упоминаешь Копенгаген.

— Неужели третий?

— Сначала мы с тобой говорили о том, где папа делает пересадку…

— Да-да, поэтому я и вспомнила про Анну и Уле.

Как только они поели, Хильда составила тарелки и чашки обратно на поднос.

— Мне надо читать дальше, мама.

— Ну конечно…

Не послышался ли в мамином ответе легкий упрек? Они ведь собирались вдвоем приводить яхту в порядок к папиному приезду.

— Папа намекнул, что мне хорошо бы до его возвращения закончить книгу.

— Мало того, что его нет дома, он и в свое отсутствие пытается заправлять всем, что здесь происходит.

— Если б ты только знала, скольким еще он пытается заправлять, — загадочно произнесла Хильда. — И какое получает от этого удовольствие…

Она поднялась к себе и продолжила чтение.

София вдруг услыхала стук в дверь. Альберто строго посмотрел на нее.

— Не будем отвлекаться.

Стук усилился.

— Я расскажу тебе о датском мыслителе, которого философия Гегеля привела в негодование, — сказал Альберто.

Дверь уже просто сотрясалась — так в нее колотили.

— Наверняка майор прислал очередного сказочного героя. Проверить, не попадемся ли мы на его удочку, — продолжал Альберто. — Ему это ничего не стоит.

— Но если мы не откроем и не выясним, кто это, ему ничего не стоит снести весь дом.

— Возможно, ты права. Придется открыть.

Они подошли к двери. Поскольку стук был неимоверно громкий, София ожидала увидеть за дверью чуть ли не великана, однако на крыльце стояла девочка в цветастом платьице и с длинными светлыми волосами. В руках у нее было две бутылочки: одна — красная, другая — синяя.

— Привет, — сказала София. — Ты кто?

— Я Алиса, — ответила девочка, смущенно делая книксен.

— Я так и думал, — кивнул Альберто. — Это Алиса из Страны чудес.

— Но как она оказалась здесь?

— Страна чудес не имеет границ, — опередила его с ответом Алиса. — Она вроде Организации Объединенных Наций — находится повсюду, так что нашу страну пора избрать почетным членом ООН. И пусть бы ее представители входили во все комитеты. Ведь ООН тоже родом из человеческой мечты… или иллюзии.

— Ох уж этот майор, — хмыкнул Альберто.

— А что привело тебя сюда? — спросила София.

— Мне нужно вручить тебе эти философские бутылочки.

И она протянула Софии два пузырька из прозрачного стекла, в одном из которых была жидкость красного цвета, а в другом — синего. На красной бутылочке стояла надпись: «ВЫПЕЙ МЕНЯ», на синей: «И МЕНЯ ТОЖЕ».

В следующую минуту мимо хижины пробежал белый кролик. Он бежал на задних лапах и был одет в пиджак и жилетку. Прямо напротив двери он вынул из жилетки карманные часы и пробормотал:

— Ой-ой-ой, я опаздываю…

И побежал дальше. Алиса припустила за ним. На ходу она снова присела и сказала:

— Ну вот, опять все сначала.

— Передавай привет Дине и Королеве, — крикнула ей вслед София.

Алиса скрылась из виду. Альберто с Софией остались стоять на крыльце, рассматривая бутылки.

— «ВЫПЕЙ МЕНЯ», «И МЕНЯ ТОЖЕ», — прочитала София. — Я боюсь. Вдруг там отрава.

— Пузырьки прислал майор, — пожал плечами Альберто. — А все, что исходит от майора, — продукт сознания. Значит, это не более чем квинтэссенция, то бишь выжимки, его мыслей.

Отвинтив крышку с красного пузырька, София осторожно приложила его к губам. Жидкость оказалась сладкой и приятной на вкус, но это было не всё. Одновременно вокруг начались какие-то странные превращения. Озеро, лес, избушка стали как бы сливаться в одно целое. Вскоре вместо пейзажа Софию окружал некий человек, и человеком этим была она сама. Она подняла взгляд на Альберто, однако и он вдруг показался Софии частью ее собственной души.

— Странное дело, — сказала она. — Я как будто вижу вокруг то же, что и раньше, но все почему-то слито воедино. Я ощущаю все внутри своего сознания.

Альберто кивнул, однако Софии почудилось, будто она кивает самой себе.

— Это пантеизм, философия единого, — пояснил он, — или «мировой дух» романтиков. Они воспринимали все в виде одного большого Я. Так же, как и Гегель, который закрывал глаза на отдельную личность и видел во всем лишь проявление мирового разума.

— Как ты думаешь, отпить из второго пузырька?

— Там написано, что отпить.

София открутила вторую крышечку и сделала большой глоток синей жидкости. Она показалась Софии свежее и кислее на вкус, чем красная. Но и на этот раз окружающий мир мгновенно изменился.

Действие красной жидкости прекратилось, и все вещи вернулись в прежнее состояние. Альберто опять был привычным Альберто, деревья в лесу стали деревьями, а водоем снова обрел вид небольшого озера.

Такое положение, однако, продлилось не долее секунды, потому что окружающие предметы продолжали отделяться друг от друга. Лес перестал быть лесом — каждое, даже самое маленькое, дерево теперь стояло само по себе и представляло целый мир. Каждая, даже самая крохотная, веточка превратилась в отдельную историю, о которой можно было в свою очередь рассказать тысячу историй.

Озерцо вдруг стало безграничным морем — безграничным не вглубь или вширь, а по количеству переливающихся рябинок и живописных заводей. София поняла, что могла бы потратить целую жизнь на созерцание этого озера, но озеро все равно осталось бы непостижимым в своей таинственности и загадочности.

Она подняла взгляд к кроне дерева, в которой забавно играли три воробушка. София уловила их присутствие на дереве, еще когда оглядывалась по сторонам в первый раз. Но тогда она толком не рассмотрела воробьев: красная жидкость стерла все противоречия и индивидуальные различия.