Книга Снежная смерть, страница 50 – Брижит Обер

Леонар что-то бормочет.

— В гостиной настоящая паника, — продолжает Мартина. — Клара спряталась под столом, Эмили заперлась в туалете, Бернар жует свою книгу, а Кристиан залез с ногами на диван и прыгает. У меня нет сил заставить его спуститься.

— Иду, — вздохнув, говорит Юго.

— А Франсина уронила любимый чайник.

— Вот это уже драма! — с этими словами Юго уходит в сопровождении Леонара и Мартины.

Мы с Жюстиной снова остались одни. Жандармы носятся взад и вперед, бормоча что-то в свои рации. Эксперты-криминалисты словно обалдели от всего происходящего и начинают всерьез переругиваться. Все пропитано запахом дыма. Вместе с запахом снега это создает иллюзию романтического лесного костра. А я с успехом играю роль полена.

— А вы знаете, что Дед Мороз — это на самом деле очень древний скандинавский демон? Именно поэтому он одет в красное, — вдруг сообщает Жюстина.

Наверное, все дело в усталости, но на меня вдруг нападает дикий нервный смех. Я слышу собственное глупое гоготанье, а остановиться не могу, и чем настойчивее Жюстина спрашивает меня, все ли в порядке, тем больше я икаю. Дед Мороз! Тот, что по вызову приходит в камины, зажав в зубах нож! Коммунистический демон, Дед Мороз, приехавший из Сибири, ох! Живот болит…

Камин. Камин! Огромный камин в кухне! Вот каким путем он ушел! Вор! Я хватаю Жюстину за руку и трясу ее, бумагу, ручку, живее!

— Фернан! — пищит Жюстина неуверенным голосом.

Потом, поскольку я продолжаю трясти ее, «Фернан!» звучит уже громче.

— Что тут еще? — спрашивает Лорье, приоткрывая дверь.

— Пропустите меня, послушайте, — протестует дядя, прокладывая себе путь. — Я тут, все хорошо!

— Нет, не совсем, по-моему, Элиз очень… хм… устала, — бормочет Жюстина.

Я отпускаю ее руку, поднимаю свою и тщательно изображаю движение, будто пишу. Лорье мгновенно понимает и протягивает мне свои блокнот и ручку — ну, наконец!

«Проход через камин».

— Боже правый! — восклицает он. — Морель, возьмите двоих людей и пойдите проверьте камин. Пусть кто-нибудь поднимется на крышу!

— На крышу? Но там жутко скользко, столько снега!

— Плевать! Я хочу знать, можно ли пройти через камин в кухне и есть ли следы на снегу на крыше! Действуйте, быстро!

— Ловко, Элиз, — хвалит меня дядя. — Ей всегда удавались головоломки, — добавляет он, подкрепляя мою легенду. — Она разгадывала все загадки в «Журнале Микки».

Мне кажется, я слышу, как ржет Мерканти. После чего все мы остаемся сидеть, словно незнакомые друг с другом люди в приемной дантиста. Странная атмосфера осадного положения, царящая в ГЦОРВИ, судя по всему, уже начала действовать и на дядю. Все по очереди покашливают. Кто-то трещит пальцами. Мерканти скрипит башмаками. Жюстина напевает «Падает снег…», дядя насвистывает «Мадлон». Мерканти, сам того не осознавая, начинает ему подсвистывать. Несколько нот, потом такт, потом два. Потом подключается Лорье. И вернувшийся Морель видит двух слепых женщин, прижавшихся друг к дружке на диване, и трех мужчин, которые, вместо того чтобы поддерживать их, высвистывают каноном «и принеси нам винца…».

— Э-э… Простите, шеф…

— А, Морель! Что-то вы быстро!

— Шеф, Дюпюи упал с крыши.

— Дерьмо!

— Ну да, шеф, снег очень скользкий, и там его много…

— Он ранен?

— Нет, шеф, он приземлился в цистерну, полную ледяной воды.

— Так все в порядке?

— Нет, шеф, потому что мы его не сразу вытащили, так что он весь синий и стучит зубами, как будто у него во рту кастаньеты.

— Скажите женщинам, чтобы дали ему выпить какой-нибудь отвар, уложили у огня под одеялом, ноги пусть сунет в таз с горячей водой, — приказывает Лорье.

— Каким женщинам, шеф?

— Старушкам, Морель. Черт возьми, вы же видите, что остальные недееспособны!

Морель идет к выходу.

— Стойте!

Скрип каблуков.

— На этой чертовой крыше следы были?

— Да, шеф, возле трубы. Кто-то там недавно ходил, и следы вели к желобу, и вот как раз, когда Дюпюи нагнулся, чтобы получше их рассмотреть…

— Ясно, хватит!

Морель убегает.

— Значит, моя племянница была права! — ликует дядюшка. — Именно оттуда этот тип и проник в дом, и оттуда он и смылся, убив бедную Вероник.

— Вы знали Вероник Ганс?

— У вас что, замедленная реакция? Да, разумеется, я знал Вероник Ганс. Как и все тут. Не очень-то симпатичная девушка. Она поругалась с Соней из-за Пайо.

— Пайо? — повторяет Лорье.

— Да, инструктор. Ему нравилась Соня, а Вероник это не нравилось. Ну, это с вашим делом никак не связано. Мы говорили о каминной трубе.

Я почти что слышу, как скрипят зубы Лорье, когда он отвечает:

— Точно.

— Вот только, — задумчиво продолжает дядя, — он не мог пробраться через трубу этим утром, пока мадам Реймон готовила завтрак. Она бы его заметила. Значит, он должен был войти прежде, чем она принялась за работу. Когда она начинает?

— Мерканти, в котором часу кухарка начинает работать с утра?

— В семь тридцать, старшина.

— И где же он прятался полтора часа? — спрашивает дядя.

— Он мог затаиться на лестнице, там никто не ходит, — предполагает Мерканти.

Или в комнате. В комнате Леонара, отправившегося на прогулку. В комнате Жюстины, которая не слышала, как вошла Вероник и украла ее портсигар. А, кстати, что за странная идея — своровать такую штуку! А кто-нибудь проверял, не унесла ли она чего еще? Я шевелю пальцами, Лорье снова дает мне блокнот. Пишу свой вопрос.

— «Вы проверили, не украла ли Вероник Ганс у Жюстины что-то, кроме портсигара?», — вслух читает дядя. — Какой портсигар? Ты же не куришь?

— Я больше не курю, — поправляет его Жюстина.

— Портсигар, который вы ей подарили, — отвечает Лорье одновременно с ней.

— А! — говорит дядя.

— Честно говоря, со всей этой суматохой я и не подумала проверить, не исчезло ли что-то еще, — объясняет Жюстина. — Пойдешь со мной, Ферни?

Ферни! В жизни не слышала ничего глупее! Ферни! А почему не Фефе? Всем на свете известно, что уменьшительное от Фернана — Нану, во всяком случае, моя тетя звала его именно так.

Ферни и его Дульцинея уходят вместе с Тентеном. Я тычу пальцем в кожаную подушку, словно хочу провертеть там дырку. Нет, я вовсе не представляю себе, что это — глаз Жюстины. В любом случае, зачем ей глаза, этой лгунье. Почему лгунье? Ах, да, портсигар! Дядя словно с луны упал. Внимание, Элиз, напрашивается важный вывод: если дядя не подарил ей портсигар, Вероник не могла его украсть. Но он был при ней. Вернее, у нее нашли портсигар с инициалами моего дяди.