Онлайн книга «Царь живых»
|
Осознал Ваня все утром. Вскоре после звонка в дверь. Совершенно неожиданного звонка. У ларька кучковались два мужичка грустно-ханыжного вида. Вот только не спрашивайте, как можно кучковаться вдвоем, и не намекайте, что кучка из двух индивидов получается какая-то неполноценная. Ханыги не стояли, не сидели, не лежали, не шли и не выполняли упражнение “упал-отжался”. Именно кучковались. … Папа сонными глазами купил бутылку пива. Подумал – и купил вторую. Другого сорта. Третье раздумье длилось дольше. Чувствовалось, что папа с сонными глазами пребывает в жизненном поиске… Минута прошла – папа ни на что не решился… На деле счет шел на секунды… – Я боюсь, Даниэль… Он пал так глубоко, что ничего не услышит. Не пробудится… Не выйдет наружу… – Боишься?! Ты?! – Хорошо. Я тревожусь… – Ничего страшного не случится. Мы начнем все сначала… – Год подготовки пропадет… А Стражей осталось так мало… – Что такое год? – Год – вечность, когда ждешь Его… Если бы ты знал… – Я знаю. Я помню все. Спящий проснется. Мы победим. Адель хотелось в это верить… И она верила… Адель хотелось надеяться… И она надеялась… Адель – блондинка с синими глазами. После ухода папы мальчик не скучал. Весело и высоко подкидывал красную тарелку и бежал, быстро-быстро перебирая ножками, – чтобы успеть к месту падения… Шустрый пацан, подумал Тарантино, крепенький… Тарелка упала у самого края поля. Мальчик бежал за ней. Папа наконец решился – купил третью бутылку. Ханыги следили за ним без признака интереса. Продавщица отсчитывала сдачу со скоростью утонувшего в смоле вентилятора. Папа внимательно и придирчиво осмотрел последнюю покупку. С нее и начал. Легкое движение большого пальца – и пробки на бутылке не стало. Она не упала на землю, не улетела вверх или вбок. Ее просто не стало. Папа раскрутил бутылку и поднес к губам. Пиво не булькало, не лилось струей. Пенная поверхность в бутылке рванула вниз со скоростью падающего предмета. Даже быстрее… Пусто. Ханыги выдохнули в восхищении. Работал специалист высокого класса. Предстоял бесплатный цирк. Глаза папы так и не проснулись. Автомобиль сверкал и переливался на солнце. Он был прекрасен и загадочен и выехал из таинственного места – из высоченных зеленых джунглей, скрывающих неизвестно какие другие загадки. Антенна над крышей дрожала муравьиным усиком. Рядом с ней вспыхивала и гасла самая настоящая полицейская мигалка… Мальчик сделал шаг к нежданно явившемуся чуду. Тарантино коснулся пульта. Чудо развернулось и покатило обратно в свою чудесную страну. Забыв про тарелку, мальчик поспешил за ним. В неведомые зеленые джунгли. Он не знал, что в джунглях встречаются хищники. Папа вскрыл вторую бутылку. Тем же способом. Слава проснулся резко, как от выстрела над ухом. Выстрела без глушителя. И сразу понял – его зовут. Кто и зачем – он не знал. Но надо было спешить. Надо было очень спешить. По лестнице он бежал. И застегивал на бегу пуговицы. Мальчик приятно удивил Тарантино. Деловой пацан и не пугливый. Даже не дернулся от возникшего перед ним неизвестного дядьки. Очень хорошо. Возможно, хлороформ и не понадобится. Пока не понадобится. От кустов до машины пять метров и две секунды, но лучше преодолеть их без обмякшего тельца на руках. – Зачем тебе такая игрушка, дяденька? – заговорил мальчик первым. – Ведь ты уже большой… Мальчик строил фразы слишком правильно для четырех лет, на которые он выглядел. Но Тарантино не обратил внимания, ликуя от неожиданного подарка. Вопрос был идеальной подачей. – Да вроде и не к чему… – сказал он, словно сам удивляясь. – Хотел подарить кому-нибудь, да вот решил поиграть напоследок… Мальчик не клюнул. Поразительно, но он не клюнул. Искоса смотрел на игрушечный джип. И качал головой, словно не поверил. Ни одному слову не поверил. Времени не было. Тарантино пошел ва-банк: – Хочешь подарю тебе? У меня в машине коробка и пульт управления. Пошли со мной, там все тебе и отдам. Пульт лежал в кармане, но пацан не должен был заметить эту шероховатость. Ни один из предыдущих не заметил… – Врешь ты все, дяденька… – сказал мальчик. – И никакой коробки у тебя там нет… Хлороформ потребуется… И немедленно… Если только… Он ухватил мальчика за руку и сказал с грозной ноткой в голосе: – Пошли, пошли… Там все и увидишь. Когда взрослые говорят так, лучше их слушаться… Но мальчик странный… Если начнет кричать… Не важно, пропитанная хлороформом тряпка наготове. Не раскричится… Пискнет и замолкнет. Тарантино двинул через кусты, почти таща мальчика. Не закричал. Произнес лишь чуть громче, чем раньше: – Мне больно! – И после секундной паузы: – Я папе скажу… Внутри все пело. Скажи, скажи… Дойдем до машины – и говори папе, маме, бабушке… Не услышат. – Папа, мне больно, – сказал мальчик, быстрее переставляя ноги – чтобы не упасть. Не орет, надо же, подумал Тарантино. Ты еще эти слова проорешь и простонешь. Пока будет чем стонать. Папа услышал. Ханыги не обменивались мнениями, даже не переглядывались. Просто синхронно, не сговариваясь, решили завязать с употреблением дешевых крепких напитков. Этот фокусник, этот любитель пива, продемонстрировал коронный трюк, заставивший серьезно задуматься о влиянии суррогатного алкоголя на сетчатку глаза. Что там пиво… Что там пробка… На этот раз исчез папа. Был – и нет его. Когда его звали, папа умел двигаться быстро. Очень быстро. Тарантино не понял. С ним ничего не случилось. Он продолжал быстро идти к машине, крепко сжимая ручонку пацана. Что-то произошло с окружающими кустами. С тростником. С тропинкой. Они все застыли – не плыли мимо, не реагировали на торопливые движения ног Тарантино… |