Онлайн книга «Министерство мокрых дел»
|
– Как тебе ваш новый диктор? – спросил я у Насти, чтобы сменить тему разговора. – Ты о ком? – О том парне, которого Кондаков прочит в ведущие «Новостей». При упоминании о Кондакове Настя даже подобралась, и во взгляде уже не угадывалось иронии. Ну, во-первых, какая же ирония при упоминании о руководителе телеканала Кондакове – непосредственном, можно сказать, начальнике Насти Поляковой. Настя шефа уважает и побаивается, как уважают и побаиваются человека, который выплачивает тебе зарплату в десять тысяч долларов ежемесячно. А во-вторых, Настя в службе новостей – наипервейший человек, и, если что-то проходит мимо нее, то есть делается без ее ведома, она от этого становится больной. – Кто такой? – спросила Настя. Начала собирать информацию. Когда Кондаков наконец-то поставит ее в известность, она уже о многом будет знать. Но я, к сожалению, не мог удовлетворить ее любопытства. – Не знаю, – пожал я плечами. – Видел его только мельком. Не молод и не стар. Говорят, какой-то дальний кондаковский родственник. Настины глаза оставались бесстрастными, но губы она поджала. Просчитывала варианты. Ее кофе стыл в чашке. – А от кого ты о нем узнал? – На-а-астя-я! – протянул я с улыбкой и развел руками, давая понять – здесь источники информации раскрывать не принято. Неписаный закон телевизионных джунглей. Оплошавшего съедят. Полякова понимающе кивнула. Не обиделась. Так принято, она знала правила игры. Через пару минут мне понадобилось отлучиться. А вернулся я не один. – Вот! – представил я Насте своего спутника. – Прошу любить и жаловать! Случайно увидел в коридоре и решил вас познакомить. Тот самый человек, о котором я тебе говорил. Надо было видеть лица Ильи и Светланы в этот момент. Потому что «кондаковским родственником» был Толик. Тот самый, из рекламного агентства. Я украдкой показал Светлане и Демину кулак. Но Настя на них и не смотрела. Она смотрела на новоявленного ведущего «Новостей». Толика я выдернул прямо из нашего офиса, где он нас дожидался. Одной минуты хватило на то, чтобы ввести его в курс дела. И теперь он взирал на Настю благожелательно и без вызова. Как и подобает взирать на своего будущего шефа. – Здравствуйте! – пропела Настя с чарующей улыбкой и протянула Толику руку. – Мне о вас говорили. Толик склонил голову. То ли здоровался, то ли давал понять, что не сказать о нем Насте никак не могли. – Вы присаживайтесь, – сказала Полякова. – Кофе хотите? Толик отрицательно мотнул головой. – У нас открылась мужская вакансия, – сообщила Настя. И тут как раз объявился Толик. Какая удача! Просто блеск! Ей повезло. – Вы когда-нибудь вели выпуски «Новостей»? Толик мотнул головой. Не вел. Демин хмыкнул в усы, торжествуя. От Настиной спеси не осталось и следа. В милейшего человека превратилась. Любо-дорого смотреть. – Все это когда-то делают в первый раз, – благосклонно заметила Настя. – У нас есть курсы дикторов, и вы, я думаю… Как вас зовут, кстати? – Т-т-толик. Настя обмерла и перестала дышать. Светлана прыснула. Я двинул ее локтем в бок. Шоу началось. – К-как? – осведомилась Настя, тоже начав заикаться – от неожиданности. – Т-т-толик. Было видно, с каким трудом даются согласные бедолаге. – А фамилия? – К-к-кондаков. Настя стремительно менялась в лице. До этой секунды еще надеялась, что произошла какая-то ошибка, но теперь убедилась – перед ней тот самый человек, о котором я ей говорил. Она повернула голову и посмотрела на меня. Я пожал плечами, демонстрируя, что, мол, и сам ничего не понимаю. – Вы насчет работы? – Д-да. – А к кому? – К П-п-поляковой. П-п-полякова – эт-т-то вы? – Я, – цепенея от ужаса, признала очевидное Настя. – З-з-значит, к-к-к вам. Молодость – великая сила. Еще нервишки туда-сюда, да и давление не скачет. Только это Настю и спасло. Будь постарше да поболезненней – без таблеток бы ей не обойтись. – А с кем вы разговаривали о работе? – С д-д-дядей. – С каким дядей? – С Ле-леонидом С-сергеевичем. С Кондаковым, стало быть. Родственнички. – И что он вам сказал? – спросила Настя, опуская глаза. Хотела скрыть растерянность. – В-вакансия есть. В-в-в «Новостях». – И что? – И я см-м-могу там раб-ботать. – Кем? Ответ можно было прогнозировать заранее, поэтому голос Поляковой упал до шепота, но верить в очевидное нашей гордой красавице очень не хотелось. – Д-д-диктором. Я видел, как колыхнулся животик Демина, но лицо нашего администратора оставалось бесстрастным. Только в глазах прыгали озорные чертики. – Д-диктором? – с запинкой переспросила Настя и тут же спохватилась: – Извините! Это я не передразниваю вас… Это так… Само собой получилось. Судорожно вздохнула. Лицо было такое – будто вот-вот расплачется. – Я п-понимаю, что с д-дикцией у м-меня не очень, – самокритично признал Толик. – Но эт-то нич-чего. – Как? – вырвалось у Насти. – Как вы себе представляете работу диктора? Она уже запаниковала и начала делать глупости, попросту говоря – стала дерзить. – Я могу м-м-медленно г-говорить. И т-тогда у м-м-меня п-получается лучше. И еще т-т-тексты чтобы мне т-т-такие п-писали, где согласных пом-м-меньше. – Поменьше? – затосковала Полякова. – Н-н-ну! Чтобы я н-н-нараспев г-говорил. П-п-понимаете? На Настю нельзя было смотреть без слез. До сегодняшнего дня у нее в активе были: хорошая должность, отличные отношения с руководством канала и приличная зарплата. С этой минуты все круто менялось. Потому что непослушания ей не простят, а выпустить в эфир диктора-заику… Я взглядом показал Толику, что ему пора бы покинуть нас. Он все понял и посмотрел на часы. – Еще вст-третимся, – с дружелюбной улыбкой поведал он находящейся в прострации Насте. – Извините, я сп-пешу. Поднялся из-за стола, раскланялся и ушел. Целую минуту Настя сидела неподвижно, а когда повернулась к нам, у нас – всех троих – были скорбно-сочувствующие физиономии. – Как это понимать? – осипшим голосом спросила Настя. – Совсем совесть потеряли, – согласился я с ней. – Конечно – семейственность, конечно – родственникам надо помогать, но такое… |