Онлайн книга «Слуга праха»
«Да. Как думаешь, это возможно?» «Уверен, что да, — кивнул я. — Я сам видел, как ее душа поднялась к чистому свету». «Так или иначе, ты непременно будешь с ней рядом», — хотел добавить я, но промолчал. Я не знал, верила ли она в то, что все мы лишь язычки пламени, которые рано или поздно сольются с Божественным огнем, или в существование рая, где все мы обретем любовь и блаженство. Что до меня, то я предпочитал считать, что где-то там, на небесах, действительно есть рай, тем более что в глубине памяти сохранил смутное воспоминание о том, как однажды взлетел очень высоко и встретил множество добрых душ, которые, однако, что-то от меня скрывали. Я лег на спину. Если до тех пор главным моим желанием было умереть, то теперь теплившийся в ней огонь жизни казался мне самым ценным, что только есть на земле. Я решил, что попытаюсь исцелить Рашель, и начал пристально всматриваться в ее тело, стараясь увидеть, как работают органы, оплетенные золотыми нитями сосудов. Возложив на нее руки и склонив голову, так что волосы мои касались ее лица, я мысленно вознес молитвы ко всем богам. Рашель пошевелилась. «Ты что-то сказал, Азриэль?» Она произнесла еще несколько слов. Поначалу я не разобрал, но потом понял, что она обращалась ко мне на идише. «Ты говорил на древнееврейском?» — спросила она. «Я просто молился, любовь моя, — ответил я. — Не обращай внимания». Она глубоко вздохнула и положила руку мне на грудь. Казалось, даже этот жест стоил ей неимоверных усилий. Я накрыл ее руку своей и, почувствовав, как холодны ее тонкие, изящные пальцы, окутал теплом нас обоих. «Ты и правда останешься со мной?» — прошептала она. «Да. А почему тебя это удивляет?» «Не знаю, — так же шепотом сказала она. — Люди предпочитают держаться подальше от умирающих. В те ночи, когда мне было особенно плохо, меня не навестил ни один доктор. Даже сиделки куда-то подевались. И Грегори не приходил. Но как только кризис оставался позади, они вновь появлялись в моей комнате. А ты все время рядом. Ты заметил, какой чудесный аромат витает в воздухе? И этот свет… Свет звезд, льющийся с ночного неба…» «Да, он красив, словно освещает преддверие рая». «Я готова и к тому, что превращусь в ничто», — усмехнулась она. Я не нашелся с ответом. Послышался настойчивый звонок. На душе стало тревожно. Я сел и повернулся к саду, где краснели крупные, похожие на воронки цветы. Только сейчас я заметил на лепестках слабые отблески электрического света. Звонок повторился. «Не отвечай», — сказала Рашель. Она обливалась потом. «Пойми, — продолжала она, — если ты сумеешь его остановить, это будет концом и его церкви. Таких, как он, называют харизматическими лидерами. Он порочен и несет только зло. А его лаборатории… Мне все это не нравится. Такие культы убивают людей, даже своих сторонников». «Знаю, — кивнул я. — Так было всегда. Во все времена». «Но Натан! Ведь он ни в чем не повинен. — Рашель вздохнула. — Когда я услышала его голос, он показался мне очень приятным. Я вспомнила слова Эстер, что Натан был для нее олицетворением того человека, каким мог стать Грегори. Его голос…» «Я найду Натана и позабочусь о его безопасности, — пообещал я. — Постараюсь выяснить, что он знает». «А старик? Неужели он так ужасен?» — спросила она. Я пожал плечами. «Он стар и благочестив». Рашель негромко рассмеялась, и ее довольный смех доставил мне несравненное удовольствие. Я наклонился и поцеловал ее в губы. Они показались мне очень сухими. Приподняв ее, я дал ей воды и снова опустил на подушки. Постепенно до меня начало доходить, что спокойное выражение лица Рашели ни в коей мере не соответствовало ее состоянию. Это была маска, скрывавшая нестерпимые муки. Действие обезболивающих, которые Рашель принимала в Нью-Йорке, давно закончилось. Сердце ее билось совсем слабо. Я взял ее ладони в свои. Снова раздался звонок, и одновременно с ним послышался шум мотора, доносившийся из шахты лифта. «Не обращай внимания. Они не смогут войти», — сказала Рашель, однако откинула в сторону покрывало и попыталась встать. «Что ты хочешь?» — спросил я. «Помоги мне подняться, — попросила она. — И подай атласный халат». Я исполнил ее просьбу. Она надела халат и встала, всем телом дрожа под тяжестью своего великолепного наряда. Шум за дверью резко усилился. «Ты уверена, что они не смогут войти?» — с тревогой спросил я. Рашель посмотрела на меня испытующе. «Надеюсь, ты не боишься?» «Нисколько, — ответил я. — Но я не хочу, чтобы они…» «Испортили мне последние минуты», — договорила она за меня. «Да, именно так, — кивнул я, вглядываясь в ее белое как мел лицо. — Ты вот-вот упадешь». «Знаю. Но я предпочитаю упасть там, где сама пожелаю, — ответила она и попросила: — Помоги мне выйти. Я хочу взглянуть на океан». Я подхватил ее на руки и вынес на террасу. Терраса смотрела строго на восток, и с нее открывался вид не на залив, а на открытое море. Я догадался, что этот, как она его называла, океан омывает и берега Европы, а значит, волны его докатываются и до руин греческих городов, и до песков Александрии. За нашими спинами вновь послышался шум. Кто-то поднимался на лифте, но двери в квартиру оставались запертыми. По широкой террасе гулял морской ветерок, плиты пола под ногами казались очень холодными. Рашель была в восторге. Положив руку мне на плечо, она внимательно вглядывалась в темную морскую даль. У самого горизонта светились огни большого корабля, а высоко в небе проносились, то и дело меняя форму, облака. Я крепко обнял ее, прижал к себе и хотел снова взять на руки, но она не позволила. «Нет, я хочу постоять», — попросила она. Мягко высвободившись из моих объятий, она оперлась на высокий каменный парапет и посмотрела вниз, туда, где раскинулся чудесный, ярко освещенный сад. Ветер заставлял трепетать листву, колыхал огромные веерообразные листья незнакомых растений, раскачивал цветы кувшинок. «Он ведь пуст?» — спросила Рашель. «О чем ты?» — не понял я. «О саде. Он такой уединенный, таинственный. Только цветы и море вдалеке». «Да, действительно», — согласился я. С грохотом открылись двери лифта. «Помни мои слова, — сказала она. — Ты сделаешь доброе дело, если убьешь его. Я хочу этого. Он попытается привлечь тебя на свою сторону, или воспользоваться тобой, или уничтожить. Могу поклясться, он уже обдумывает, как извлечь из тебя максимальную пользу». |