Книга Жертва всесожжения, страница 45 – Лорел Гамильтон

– Почему ты его не убила? – спросила Сильвия.

– Тут в некотором роде моя вина. Я не понимала, что значит оставить их без предводителя. Мне никто не сказал, что без предводителя они станут добычей любого.

– Я хотела заставить их страдать.

– Мне говорили, что ты хочешь их всех убить, что, если бы ты могла действовать по-своему, стая охотилась бы за ними и перебила бы всех до одного.

– Да, – ответила Сильвия. – Да, я хочу убить их всех.

– Я знаю, что они помогали наказывать тебя и других членов стаи.

Она замотала головой, закрыв глаза руками. Я не сразу поняла, что она плачет.

– Ты не понимаешь. Есть пленка, на которой я снята. Там леопарды меня насилуют. – Она опустила руки и поглядела на меня глазами, полными слез. Ярость и боль боролись на ее лице. – Я выступила против Райны и Маркуса. Это было мне наказанием. Райна хотела сделать из меня пример другим. И это получилось. Все потом боялись.

Я открыла рот, закрыла, потом смогла только сказать:

– Я не знала.

– Теперь ты понимаешь, почему я желаю им смерти?

– Да.

– Грегори изнасиловал меня однажды. Что помешало ему сделать это еще раз? Почему он отказался?

– Если он действительно верит, что я – его предводитель, то знает, что бы я с ним за это сделала.

– Ты тогда, в комнате, говорила всерьез? Насчет того, чтобы мы перебили их всех?

– О да, – ответила я. – Вполне всерьез.

– Тогда Грегори был прав.

– То есть? – нахмурилась я.

– Он сказал, что ты у них leoparde lionne, вздыбленный леопард.

– Я не знаю этого термина.

Гвен пояснила:

– Leoparde lionne – это термин из французской геральдики. Леопард или даже лев в гербе, вставший на дыбы. Символизирует храброго или великодушного воина, совершившего некий доблестный поступок. В данном случае означает защитника или даже мстителя. Габриэль был у них lion passant, спящий лев. Он вел, но не защищал. На самом деле Грегори не только отказался трогать Сильвию, он еще и сообщил Мастеру Зверей, что, если его тронут, ты его спасешь.

– Как я могу быть ихним leoparde как-там-его-бишь, если я вообще не леопард?

– Leoparde lionne, – напомнила Сильвия. – А как ты можешь быть лупой, если ты не волк и не подруга нашего Ульфрика?

Резонный вопрос.

По лицу Сильвии вновь заструились слезы.

– Падма тогда велел, чтобы меня мучила Вивиан – его игрушка на время пребывания здесь. Он сказал, что я люблю женщин, и, может, она развяжет мне язык. Вивиан отказалась, и по той же причине, что и Грегори.

Я вспомнила жалобные глаза Вивиан, испуганный взгляд, молящий о помощи.

– Черт, так она действительно надеялась, что я ее спасу?

Сильвия просто кивнула. Гвен сказала:

– Да.

– Черт!

– Я честно не подумала об этом до тех пор, пока мы не сели в джип, – сказала Сильвия. – Клянусь, не думала. Но ничего не сказала, потому что я хотела, чтобы они страдали. Я не могу перестать их ненавидеть. Ты меня понимаешь?

Я понимала.

– Сильвия, у нас с тобой есть одна общая черта. Мы обе адски мстительны. Так что я понимаю, но мы не можем их так оставить. Они ждут от нас спасения.

Она отерла слезы.

– Ты ничего сегодня не можешь против них предпринять. Ничего нельзя сделать.

– Я не собираюсь сегодня драться, Сильвия.

– Но ты что-то задумала? – обеспокоенно спросила она.

– Ага, – улыбнулась я.

Гвен встала:

– Анита, не делай глупостей!

– Глупости – это предыдущий этап. – Я покачала головой и направилась к двери. – Кстати, Сильвия: не бросай вызов Ричарду. Никогда.

Она посмотрела большими глазами:

– Откуда ты знаешь?

– Не важно. Важно лишь то, что я убью тебя, если ты убьешь его.

– Это был бы честный бой.

– Мне все равно.

– Вы с ним даже не видитесь, Анита. Он на краю. Ты можешь запретить мне вызывать его, но есть и другие, и они, быть может, не будут так хороши для стаи, как я.

– Тогда пусть это будет открытый лист, – сказала я. – Того, кто убьет Ричарда, я ликвидирую. Без вызова, без честной драки – просто убью.

– Ты это можешь, – задумчиво произнесла Сильвия.

– Да, и очень даже. Не забудь, я лупа.

– Если ты запретишь войны за главенство, – сказала Гвен, – ты подорвешь положение Ричарда. Фактически ты заявишь, будто не веришь, что он может управлять стаей.

– Два члена стаи сказали мне сегодня, что Ричард не владеет собой и очень близок к самоубийству. Что весь ушел в ненависть к самому себе, отвращение к своему зверю и мой отказ. Я не дам ему умереть лишь потому, что я выбрала другого. Через несколько месяцев он оклемается, и тогда я отступлю. Я не буду ему мешать заниматься своими делами самому, но не прямо сейчас.

– Я скажу стае, – сказала Гвен.

– Скажи обязательно.

– А ты сегодня ночью попытаешься выручить леопардов? – спросила Сильвия.

У меня перед глазами стояли синяки на теле Вивиан. Мольба в ее глазах.

– Они надеялись, что я их спасу, а я не спасла.

– Ты же не знала, – сказала Сильвия.

– Теперь знаю.

– Ты же не можешь спасти всех на свете, – возразила Сильвия.

– Каждому нужно свое хобби.

Я пошла к выходу, но Гвен окликнула меня. Я обернулась.

– Расскажи ей все, – тихо сказала Гвен.

Сильвия не глядела на меня и стала говорить, потупившись, обращаясь к простыне.

– Когда Вивиан отказалась меня пытать, они позвали Лив. – Она подняла глаза, полные слез. – Она меня... всякими предметами. Делала со мной всякое... – Сильвия закрыла лицо руками и повалилась набок, плача.

Гвен поймала мой взгляд. Выражение ее лица пугало ненавистью.

– Это чтобы ты знала, кого убивать.

Я кивнула:

– Она не уйдет из Сент-Луиса живой.

– А второй? Сын члена совета?

– И он тоже.

– Пообещай, – потребовала Гвен.

– Я уже обещала, – ответила я и вышла поискать телефон. Перед тем как что-нибудь предпринять, я хотела поговорить с Жан-Клодом. Он привез всех ко мне домой. Окна в подвале загородили щитами, чтобы вампиры могли скоротать время до рассвета. Странник отказался отдать им гробы. И к тому же вы пробовали когда-нибудь найти грузовик после полуночи в выходные?