Книга Жертва всесожжения, страница 72 – Лорел Гамильтон

– Не знаю, – ответила я.

Луи приподнял простыню, которую кто-то успел набросить на покойника.

– Я его тоже не узнаю.

– Не надо, – попросила Ронни. Она снова стала серо-зеленой.

Луи опустил простыню на место, но она неудачно упала и зацепилась за макушку. Кровь пропитала хлопок, как масло фитиль.

Ронни тихо икнула и побежала в туалет.

Луи проводил ее взглядом, а я наблюдала за ним. Заметив это, он сказал:

– Ей случалось убивать людей. – В его словах слышался вопросительный подтекст: «Чем этот случай хуже?»

– Один раз, – ответила я.

– И она реагировала так же?

Я покачала головой:

– Думаю, здесь дело в мозгах, которые растеклись по крыльцу.

В кухню вошла Гвен:

– Многие, кто вполне терпим к виду крови, не выносят вида других вытекающих жидкостей.

– Спасибо за информацию, госпожа психолог, – сказал Джемиль.

Она повернулась к нему блондинистой бурей, ее неотмирная энергия заклубилась в помещении.

– Ты, мерзкий гомофоб!

Я приподняла брови:

– Я чего-то не догоняю?

– Джемиль из тех мужчин, кто считает, будто любая лесбиянка на самом деле гетеросексуальна, просто ей не попался настоящий мужик. Ко мне он так приставал, что Сильвии пришлось ему жопу наскипидарить.

– Что за лексика для ученого-психолога, – укоризненно произнес Джейсон. Он поспешил на выстрелы из подвала, куда мы сложили вампиров на дневной отдых. Когда возбуждение улеглось, он вернулся проверить, как там они.

– Там внизу все спокойно? – спросила я.

Он выдал улыбку, как он умеет – одновременно веселую и ехидную.

– Тихо, как в склепе.

Я застонала, потому что он этого ожидал. Но улыбаться перестала раньше, чем он.

– Это не может быть совет? – спросила я.

– Что именно? – не понял Луи.

– Ну, те, кто послал этого типа.

– Ты думаешь, это действительно бандит? – спросил Джемиль.

– Ты имеешь в виду – профессиональный убийца?

Джемиль кивнул.

– Нет.

– А почему ты думаешь, что он не профессионал? – спросила Гвен.

– Недостаточно умелый.

– Может, он был девушкой? – предположил Джемиль.

– То есть выступал в первый раз? – уточнила я.

– Да.

– Может быть. – Я глянула на груду под простыней. – Не ту профессию выбрал.

– Будь это пригородная домохозяйка или банкир, он бы отлично справился, – сказал Джемиль.

– Похоже, что ты это дело знаешь.

Он пожал плечами:

– Я был силовиком с пятнадцати лет. Моя угроза бы ничего не стоила, если бы я не умел убивать.

– А что думает по этому поводу Ричард?

Джемиль снова пожал плечами:

– Ричард – другой. Не будь он другим, я бы был мертвецом. Он бы убил меня сразу после Маркуса. Стандартная рутина для нового Ульфрика – убить силовиков прежнего вожака.

– Я хотела твоей смерти.

Он улыбнулся – напряженно, но не так чтобы злобно.

– Я знаю. Ты иногда бываешь ближе к нам, чем он.

– Просто у меня мало иллюзий, Джемиль, вот и все.

– Ты считаешь, что моральные принципы Ричарда – иллюзии?

– Он сегодня чуть не раздавил тебе горло. Что ты об этом думаешь?

– Думаю, что он же его и вылечил. Маркус и Райна не могли бы.

– А они могли бы тебя так серьезно ранить чисто случайно?

Он улыбнулся – быстро оскалил зубы и спрятал.

– Если бы Райна вцепилась мне в горло, это бы не было случайно.

– По капризу – быть может, – сказала Гвен, – но не случайно.

Вервольфы отлично друг друга поняли. Никто не скучал по Райне, даже Джемиль, который был вроде как на ее стороне.

Я покачала головой:

– Я просто не думаю, что совет послал бы любителя с пистолетом. У них достаточно дневных работников, чтобы сделать дело самим, не привлекая народ со стороны.

– Тогда кто? – спросил Джемиль.

Я снова покачала головой:

– Хотела бы я знать.

Ронни вернулась в гостиную. Мы смотрели, как она неверной походкой подошла к дивану, и глаза у нее были красные от слез и еще от разных вещей. Луи принес ей стакан воды. Она медленно выпила его и посмотрела на меня. Я думала, Ронни сейчас заговорит о мертвеце. Может быть, обвинит меня в том, что я такая плохая подруга. Но она решила оставить мертвеца в покое и говорить о живых.

– Если бы ты стала спать с Ричардом, когда решила строить личную жизнь, не было бы всех этих мучений.

– Так ты уверена, – сказала я. Хорошо, что Ронни сменила тему. Лучше бы, конечно, она выбрала предмет, не связанный с моей личной жизнью, но... я у нее в долгу.

– Да, – ответила она. – Я вижу, как ты на него смотришь. Как он смотрит на тебя, когда не злится. Да, я уверена.

Частично я с ней соглашалась, частично же...

– Жан-Клод все равно никуда бы не делся.

Она нетерпеливо отмахнулась:

– Я тебя знаю. Если бы ты занялась сексом сначала с Ричардом, ты не стала бы спать с этим чертовым вампиром. Для тебя секс – это обязательство.

Я вздохнула. Мы об этом уже говорили.

– Ронни, должен же секс что-то значить.

– Согласна, – ответила она, – но будь у меня твоя щепетильность, мы бы с Луи все еще только за ручки держались. А сейчас нам было очень хорошо.

– Но к чему это приведет?

Она закрыла глаза и прислонилась головой к спинке дивана.

– Анита, ты усложняешь себе жизнь сверх необходимости. – Открыв глаза, она повернула голову, чтобы видеть меня, не вставая с дивана. – Почему не принимать отношения такими, какие они есть? Почему у тебя все должно быть так смертельно серьезно?

Я сложила руки на животе и уставилась на нее, но если я думала, что заставлю ее опустить глаза, то ошиблась. Я отвернулась первой.

– Это серьезно. Или должно быть серьезно.

– Зачем? – спросила она.

Наконец мне пришлось пожать плечами. Не будь у меня секса без обручального кольца, да еще с вампиром, я могла бы опереться на некоторые моральные принципы. А сейчас моя позиция была неустойчива. Я долгое время хранила добродетель, но когда утратила ее, то утратила с концами. От целомудрия – к траханью с нежитью. Будь я все еще католичкой, этого хватило бы на отлучение. Конечно, быть аниматором тоже хватает для отлучения. Повезло мне, что я протестантка.