Онлайн книга «Слепая вера»
– Пожалуйста, не надо! – взмолилась Чантория. По лицу ее текли слезы. – Только потому, что тебя оприходовал исповедник, ты возомнила себя живой иконой. Но теперь-то все по-другому, верно? Так что держись от меня подальше, поняла? Достаточно ты над нами поизмывалась. Подумать только – мой Лексус бегал к тебе чинить душ! А я приводила в порядок твою убогую замохнатевшую кошелку! Но теперь тебе никто не поможет, потому что ты опозорила все Башни Вдохновения, ясно? Выставила всех дураками, и теперь каждый желает тебе, чтобы ты последовала примеру своей малявки, а именно поскорее отправилась на тот свет! Чантория, плача, убежала от своей мучительницы. Но и у себя дома она не нашла спасения. На стене ее уже поджидала Куколка. – Так-так, вот и пресвятая матерь Божья собственной персоной! – съязвила она. – Пожалуйста, Куколка! – жалобно воскликнула Чантория. – Ну почему все так жестоки? Я ведь только что потеряла ребенка! – Они все потеряли ребенка, дорогуша, но никто не воспользовался этим, чтобы провозгласить себя особенной, верно? – спросила Куколка, без малейшего усилия искажая правду. – Они не превратили наш дом в посмешище, утверждая, что их сопливый младенец – новый мессия. Нет, дорогуша, это твоя заслуга! И не удивляйся, что никто больше не хочет с тобой знаться. Что посеешь, то и пожнешь! С этими словами Куколка отключила звук и демонстративно отвернулась – во всяком случае, настолько, насколько ей позволила это сделать ее громадная неуклюжая туша. – Прошу тебя, Куколка! – вся в слезах крикнула Чантория в камеру, но Куколка вскрыла пакет с сырными кукурузными палочками и притворилась, что не слышит. Чантория опустилась на пол и безудержно зарыдала. Траффорд тоже не смотрел на нее. Он сидел около пустой кроватки Кейтлин, от которой почти не отходил на протяжении последних четырех дней. Потом он заговорил, обращаясь в пустое пространство перед собой. – Плюнь ты на эту дуру, Чантория, – сказал он. – Какая разница, что думает Куколка? Какая разница, что думают остальные? Это не имеет значения. Ничто не имеет значения. Чантория подняла глаза и посмотрела на Траффорда. Она молчала и не сводила с него взгляда целую минуту, пока Траффорд наконец не повернулся к ней лицом. – Ну что? – спросил он. – Ты, – ее голос был полон горечи. – Ты негодяй. Все это твоя вина. Траффорд удивился. Он не думал, что способен сейчас на какие-то чувства, но обвинение Чантории его ошеломило. – Какого черта? О чем ты? – Все покатилось под откос, когда ты сделал то, что сделал! – Все покатилось под откос, когда ты поверила в свою богоизбранность. Если нас теперь клюют, то лишь потому, что ты устроила спектакль, вбив себе в голову, что Кейтлин спас Господь Бог! Чантория набросилась на него. – Уж ты-то точно ее не спас, подонок! – завопила она. – Твоя драгоценная прививка ее не спасла! – Она спасла ее от кори и свинки! Кейтлин умерла от холеры, Чантория! От холеры ее не прививали. Вакцинация – это не чудо вроде тех, про которые все время врет Храм, это научная процедура, и… – Заткнись! Замолчи! Не желаю слушать! Говорю тебе, все стало разваливаться после того, как ты сделал эту гадость! Раньше у нас все было нормально! Она пыталась бить его кулаками в грудь; ему приходилось обороняться. – Кейтлин мертва! – крикнул он ей в лицо. – Больше ничто не имеет значения – ни ты, ни я, ни все эти идиоты, – он махнул рукой в сторону веб-камеры. – Кейтлин мертва, и мы ничего не можем с этим поделать. Она не была чудо-ребенком, но она была нашим ребенком, а теперь она умерла. Постепенно безумная ярость Чантории иссякла. Она опустилась на пол, и весь этот вечер они провели в молчании. Когда в комнате сгустились сумерки, Чантория легла в постель, а Траффорд так и остался сидеть у кроватки Кейтлин. Оба не спали и терпеливо дожидались утра – каждый сам по себе, заточенный в одиночную камеру своей скорби. Примерно в два часа пополуночи вдруг вспыхнул свет и раздался шум. На стенном экране появились Незабудка и еще несколько девушек. Пьяные, с безобразно раскрасневшимися лицами, они решили заглянуть к ним через интернет, чтобы слегка развлечься. – Салют, Чантория, – крикнула Незабудка, как обычно взяв на себя роль вожака стаи. – Молишься небось? А мы тут с девочками гадали, что святые делают по ночам. Похоже, ничего особенно интересного! Вряд ли у тебя появится еще один ангелочек, если ты лежишь в постельке, а твой муженек торчит на кухне! А то попробовала бы: вдруг на этот раз получится настоящий чудо-ребенок! Девушки, столпившиеся вокруг веб-камеры в квартире Незабудки, залились визгливым смехом. – Благослови нас, Чантория! – с издевкой попросила одна из них. – Почему бы тебе не нацепить свой нимб и не спеть нам что-нибудь душеспасительное? Сидя с закрытыми глазами, Траффорд слушал, как они визжат и смеются, и ему казалось, что это тянется уже битый час. У него не хватало сил даже на то, чтобы взять в руки пульт управления и отключить звук. Теперь, когда Мармеладка Кейтлин умерла, ему было все равно, издеваются над ним или нет. Чантория тоже лежала тихо: по-видимому, она так устала, что не могла даже молить о пощаде. Мало-помалу подгулявшим девицам надоело ждать от своих жертв хоть какой-нибудь реакции, и они потеряли к ним интерес. Тишина вернулась, но не принесла покоя. И эту ночь, уже которую по счету, Траффорд провел без сна, а по рыданиям, доносящимся из спальни, ему было ясно, что не спит и Чантория. На следующий день был физиприс, так что Траффорду пришлось встать, кое-как позавтракать и собраться в Госбанд. Дети умирали настолько часто, что это не могло служить оправданием для неявки на работу. Наоборот, считалось, что люди должны быть рады возможности поделиться с сослуживцами своим горем. Когда Траффорд собрался уходить, Чантория все еще лежала в постели. – До вечера, – сказал он, отпирая дверь. – На обратном пути куплю чего-нибудь перекусить, ладно? Если, конечно, ты сама не хочешь дойти до магазина. Чантория повернулась и посмотрела на него пустым взглядом. На мгновение Траффорд растерялся. Такой Чантории он еще никогда не видел. Она была похожа на зомби. – Да нет, я ничего, – торопливо добавил он. – Пожалуйста, могу и сам купить. Просто подумал, вдруг ты захочешь чем-нибудь заняться, чтобы не сидеть весь день дома. Чантория по-прежнему не отвечала. Ее лицо все больше и больше казалось Траффорду лицом трупа. – Ну, – сказал он наконец, – я пошел. Позвони, если что-нибудь понадобится. Когда он взялся за ручку двери, она заговорила. – Мы это заслужили, – сказала она странным, лишенным выражения голосом. – Прошу тебя, Чантория. Не надо. – Мы бросили вызов Богу. |