Онлайн книга «Смерть за стеклом»
– А это что? – Массажер головки. – Мун оказалась экспертом в данном вопросе. – Помещаешь внутрь головку и получаешь удовольствие. – Что касается меня, я консерватор, – заявил Джаз. – Зачем нужна вся эта механика, если то же самое можно прекрасно делать руками? Все целенаправленно напивались, стараясь убедить себя, что пришли на вечеринку. Что они среди друзей, а не среди соперников и конкурентов. – Честно говоря, – продолжала Мун, – девяносто пять процентов интимных игрушек не используются по назначению. Их покупают для смеха. Ошарашить на день рождения или типа того: «Что бы подарить Сью на восемнадцатилетие? Знаю, знаю – резиновый член с гнущейся головкой. Вот будет потеха, когда она откроет при родителях коробку!» Никто не пользуется этой чепухой. У меня у самой есть пара сосочных клипс. Так я ими скрепляю счета. «Любопытный Том» прислал «арестантам» мороженое – современные дорогие наборы, повторяющие в охлажденном виде популярные шоколадки. И все с энтузиазмом принялись его поедать. – Помнится, раньше было мороженое и вафли «КитКэт», [39] – заметил Джаз. – Но тогда никто не путал одно с другим. Это было невозможно. Немыслимо. А теперь в порядке вещей. – Разложение началось с батончиков «Марс», – подхватила Дервла. – Я помню, как все балдели от батончиков «Марс» из мороженого. Глупо! А теперь продаются ледяные «Опал фрутс». [40] – Их называют «Старбертс», – поправил с шутливым упреком Джаз. – Ты еще скажи, что «Сникерс» – это «Маратон». [41] Чертова глобализация все перепутала. У наших конфет теперь такие же имена, как у янки. Почему никто не протестует? – А кому помешали «Мивви» и «Роккет», хотела бы я знать! Они очень вкусные. – Мы последнее поколение, – торжественно объявил Джаз, – которое понимает радости от эскимо и леденцов на палочке. Нынешним детям уже никто не расскажет, какое это удовольствие высасывать оранжевые и красные кусочки из брикетиков мороженого. В аппаратной Джеральдина начинала выходить из себя. Она послала «арестантам» мороженое не для того, чтобы его обсуждали, а чтобы слизывали с кожи друг у друга. – Ты настоящий философ, Джаз, – сказала Дервла. – А что это такое? По-ирландски «онанист»? – Это значит, – объяснил Дэвид, – что на небесах и на земле гораздо больше всего, чем мы можем себе представить. – Откуда тебе знать, что я представляю? – Голую женщину. – Черт тебя подери. Ты ясновидец. У тебя истинный дар. Но сбить Джаза с темы оказалось нелегко. Он ухватился за сюжет, который в своих комедийных записях собирался занести в разряд «мелочей». – Нынче одно прикидывается другим, и ничто не хочет быть тем, что есть на самом деле. Возьмем «Смартиз». [42] Им уже мало быть просто «Смартиз». Есть «Мини-смартиз» и большие «Смартиз». – И еще просто «Смартиз», – вставила Мун. – И конечно, классические, как щетка Дэвида. Все притворяется иным, и этот процесс, единожды начавшись, никогда не кончится. Все, что мы любим, меняется и возвращается на круги своя, но в новом качестве… Вот рыбные палочки… Не удивлюсь, если вскоре выпустят рыбные палочки-мини и гигантские рыбные палочки… – Рыбные палочки из мороженого, – добавила Дервла. – Их тоже, – согласился Джаз. – Заправку к салату в одной плитке, – рассмеялась девушка. – Будет и такое. – Любимые булочки в виде бульонных кубиков. – Ну, довольно, довольно! – Джаз расстроился, что у него так легко отняли дирижерскую палочку. Роль комика – это его роль. При чем тут Дервла? Она же психотерапевт! Нетерпение Джеральдины росло. – Ну же! – закричала она. – Стаскивайте тряпки и марш в парилку! «Арестанты» словно бы услышали ее, а может, успели к этому времени достаточно наклюкаться. Как бы то ни было, разговор перешел на предстоящее задание. – Как мы поступим? – спросила Сэлли. – Я не собираюсь раздеваться при свете. – Разденься в спальне, – посоветовал Дэвид. – Там темно. – Не пойдет, – заметила Дервла. – Здесь есть инфракрасные камеры или что-то в этом роде. Будем блистать на экране, как порнозвезды. – Ну и ладно, – хохотнул Газза. Келли покосилась на Дэвида и улыбнулась уголками губ. Но если он и заметил, то не ответил улыбкой. – Мне до лампочки! – объявила Мун и принялась стаскивать туфли. – А мне нет! – возразила Сэлли. – Хоть это и национальная традиция, с какой стати я должна заниматься стриптизом? – С такой, что вся эта хренова кутерьма затеяна ради стриптиза. – Не уверен, Мун, – повернулся к ней Хэмиш. – Вспомни: нам прислали простыни, чтобы мы заворачивались, если потребуется выйти в туалет. – Показуха. Уловка, чтобы замаскировать истинные цели, – буркнула Дервла. – Вот именно, – согласилась Мун. – Хотят, чтобы мы побольше выставили, а еще лучше – перетрахались. – Нельзя быть такой циничной, Мун, – оборвал ее Хэмиш. – Опомнись, парень! Ты что, забыл, что нам прислали презервативы с шоколадным ароматом? – А вот мне нечего скрывать, – рассмеялся Гарри. – Если кто захочет посмотреть мой шланг, будьте уверены, – не откажу. – Вот еще! У меня нет желания глядеть на твой пенис, – усмехнулся Дэвид. – Все просто: мы выполняем задание или нас лишают половины рациона. Но это не причина выставлять напоказ наши тела. – Ах, какой скромник! – презрительно фыркнула Мун. – А что ты делаешь, когда разгуливаешь вокруг дома в трусах? Уверен, что у тебя красивое тело? Согласна. Но учти, ты его так любишь, что выглядишь настоящим пидором. Поэтому нечего кобениться и притворяться, что ради нашего задания не желаешь выставить напоказ телеса! – Мужчина в нижнем белье меньше обнажен, чем в плавках, – возмутился Дэвид. Джеральдина раздавила в кулаке пластмассовую чашку. – Сборище мудил, вашу мать! Давайте наконец растелешивайтесь! Но задание есть задание. Его пришлось выполнять. В итоге все оказались в спальне и, кто как мог, бравируя, принялись снимать с себя одежду. Самой осторожной оказалась Дервла. Она до самого входа в парилку не снимала белья, а потом быстро скинула и нырнула внутрь. |