Онлайн книга «Нелегальный рассказ о любви»
|
Пусть будет с алмазной», – говорю я продавщице, но ей уже не до моды. Можно сходить покурить. Лезу в карман за сигаретами – и нащупываю там ювелирное изделие. Тоже новости. В магазине такой переполох, что мне не хватает решимости просто вынуть перстень из кармана. Поэтому делаю вид, что нашёл его на полу. «Охренеть можно!» – восторгается дама. Я наконец ухожу на волю, согревая в кармане алмазную грань. На коробочку для кольца у меня уже нет денег. Следующим летом мы сидим с моей возлюбленной у неё дома на полу, возле открытого балкона, и ссоримся насмерть. Это выглядит как спор на темы любви и самолюбия. По всем раскладам, она старше и хладнокровней, а я моложе и вообще гад. Жара стоит египетская, поэтому оба спорщика почти голые. На ней, к примеру, только моё кольцо и моя же рубашка. «Раз уж на то пошло, – говорю я, – то и пусть». – «Тогда пусть», – отвечает она. «Даже так?» – «Именно так!» То есть уже слова звучат прямо непростительные. «Я вот, – говорю, – гляжусь в тебя, как в зеркало, до головокружения…» – «Да что ты??» – «Давай, – предлагаю, – не видеть мелкого в зеркальном отражении?» – «А кто это у нас мелкий?» Тут я просто зверею. «Как хочешь, – говорю. – Дело твоё. Любовь бывает долгая, а жизнь ещё длинней». Тогда она снимает кольцо с пальца и кладёт мне в руку. Что, по идее, должно означать смертельный разрыв. Хотя рубашку не снимает. Правильно, молодец. Так и будем теперь поступать. Я размахиваюсь и со всей силой швыряю кольцо в проём балконной двери – в солнце, в листву, с высоты шестого этажа. Золотая пуля дзинькает алмазной гранью в один из редких прутьев балконной решётки и рикошетом выстреливает назад – в меня. Получи, фашист, гранату. Ту т она молча берёт кольцо с пола и снова надевает на палец. 3 Знакомство с Димой случилось ещё в эпоху малиновых пиджаков. Теперь Дима владеет крупной, раскидистой фирмой, и ему нравится делиться со мной драгоценным опытом. Бывают странные разговоры. – Значит, так. Когда тебя арестуют… – начинает он. – С какой стати меня вдруг арестуют? Я ничего не нарушал. – Но если всё-таки арестуют… Ты, главное, не сознавайся! Ни в чём! – Мне и сознаваться-то не в чем. – Тогда тем более – не сознавайся!.. Я не занимаюсь коммерцией. Но иногда получаю пышные коммерческие предложения. Однажды приятель моих приятелей, хозяин новенькой чёрной «ауди», предлагает таинственную сделку. От меня, кроме банального посредничества, требуется: отвезти в Москву некую наличность (вполне астрономическую долларовую сумму) и передать её лично в руки человеку, которого я знаю со времён царя Гороха. Гонорар за поездку – пятизначный. Суммарный доход от трёх-четырёх поездок обещает разбухнуть до шести знаков. Своей интуиции я доверяю больше, чем Красному Кресту, Полумесяцу и Совету Безопасности Объединённых Наций. Тихим простуженным голосом интуиция говорит мне, что я буду очень сильно раскаиваться. От простуды хорошо помогает горячее молоко с мёдом и отжатым туда чесноком. Сижу, обмотав шею шарфом, и колеблюсь. Короче говоря, в последний момент я отказываюсь. Даже не потому, что знаю ситуации, когда человека, перевозившего чужие деньги, грабили свои же, по специальной наводке, и ограбленный попадал в кабалу ко вчерашним друзьям. А потому что – тихим простуженным голосом. Месяц спустя, когда я рассказываю Диме этот неслучившийся случай, он возбуждается до крайности и кричит: – НЕ ТАК!.. Не так надо было сделать!! Немного успокоившись, Дима поясняет: – Значит, так. В следующий раз… – Следующего раза не будет. – В следующий раз привозишь эти деньги сюда – ко мне!.. Постепенно вникаю в его сногсшибательную версию. Меня «грабят» свои – то есть его – люди. Наносят на лицо бесспорные следы нападения и моего яростного сопротивления. Роняют на пол. Возможно, даже слегка пинают ногами. Затем Дима укладывает меня на три-четыре недели в комфортабельную больницу. У входа в палату дежурит милицейский пост. По выздоровлении безопасность гарантирована. – Вряд ли ты получишь три четверти, – благородно заверяет Дима. – Но половина, считай, точно твоя! Посылаю его к чертям собачьим вместе с его пинающимися коллегами. – Ну не обижайся! Я ж тебя люблю. Разговор вступает в задушевную фазу с участием «Remy Martin». Я отстаю ровно на три рюмки. Пользуясь отставанием, начинаю задавать неприличные вопросы. Типа репортажа о людях хороших. – Ты свой бизнес любишь? – Не очень. – Утомляет? – Типа того. – Значит – только для денег? – Конечно. Без базара. – Какую наибольшую сумму ты держал в руках? Я имею в виду твои собственные деньги. – Четыреста тысяч баксов. Мы выпиваем ещё по рюмке. – А ты ставишь какой-то предел? Ну, допустим, у тебя уже есть миллион. Или два. Что дальше-то? – Ну… Куплю домик в Чехии где-нибудь. Будем жить с женой, с ребёнком… Буду, типа, на рыбалку ездить. Любовницу неподалёку поселю. – А сейчас ты что? Не можешь такой домик купить? – Могу уже сейчас. Могу даже купить штуки три… – Так какого чёрта?! Дима впадает в тяжёлую задумчивость. Похоже, мой вопрос его застаёт врасплох. Коньяк уже на исходе. – Ты, по-моему, на многое способен ради денег. – Практически на всё, – признаётся Дима. – Что – и на убийство? Он смотрит на меня бесконечно долгим, внимательным взглядом, допивает свою рюмку и внятно произносит: – Цена вопроса. И, немного подумав, уточняет: – То есть вопрос цены. Через три месяца я вижу в теленовостях знакомую мне чёрную «ауди», подробно прошитую пулями вместе с владельцем. 4 Мне до смерти неохота обобщать. Самая вкусная и питательная мысль, войдя в разговорную моду, становится пустоватой и холестериновой, вроде гамбургера. Один гениальный античный мужчина в сандалиях на босу ногу, устав покоряться божеским прихотям и холодея от собственной дерзости, заявил открытым текстом раз и навсегда: «Ничто в мире не происходит случайно!» И почесал в кудрявой бороде. Сегодня любая самопальная астрологиня объяснит вам за три копейки, сколь не случаен кирпич, прилетевший вон с той крыши. А за пять копеек напомнит о троюродном дедушке, чей кровавый порнографический грех вам предстоит искупить своей жизнью по полной программе. |