Книга Вещие сны, страница 42 – Кей Хупер

— Дома, естественно.

— Один?

Сначала Джоанне показалось, что Скотт не станет отвечать на этот вопрос. Но он ответил, хотя и куда менее любезным тоном, чем раньше.

— Со мной были Дилан и Лисса, но после девяти подтвердить мое алиби некому, если вы это имеете в виду. Экономка на ночь уходит.

Он ни словом не упомянул о дочери, но Джоанна решила, что Риген к этому времени, видимо, уже легла спать, и Скотт не счел нужным объяснять это. А он между тем продолжал:

— Конечно, я слышал об этой девушке. Мне очень жаль ее — но я ее не знал. По-моему, я даже не видел ее ни разу. Вы удовлетворены, шериф?

— Пока да, — ответил Гриффин.

— Тогда, с вашего разрешения, я пойду.

Скотт, проходя мимо Джоанны, кольнул ее холодным взглядом серых глаз, слегка кивнул и неохотно поздоровался. Не замедляя шага, он свернул за угол — по-видимому, там стояла его машина — и исчез из поля их зрения.

— Вы знакомы? — чуть резко спросил Гриффин. Джоанна заметила, что он бессознательно разминает плечи, как это делают мужчины, когда можно уже расслабиться после долгого напряжения и больше не держать себя в руках из последних сил.

Джоанна шагнула к нему и прислонилась к перилам.

— Шапочно. Позавчера встретились у беседки Кэролайн, когда я разговаривала там с Риген. И кажется, со мной он был куда менее холоден, чем сейчас при вашей короткой встрече.

Гриффин чуть поморщился.

— Неужели это настолько заметно?

— Да нет, вовсе нет. Но двадцатифутовый плакат с гигантскими буквами: МЫ НЕНАВИДИМ ДРУГ ДРУГА, пожалуй, был бы менее выразителен.

— Надеюсь, вы преувеличиваете.

— Ну… разве что чуть-чуть. Но это достаточно очевидно. Почему же, как вы думаете, я так поспешила к вам? У меня возникло такое чувство, что вы вот-вот начнете драку. Скажите, кто кого ненавидит сильнее — он вас или вы его?

— Что за вопрос?

— Вопрос риторический. Позвольте мне самой на него ответить. Мне кажется, если Скотту Маккенне вдруг захочется кого-нибудь прикончить, то именно вы будете возглавлять список. А вы ненавидите его в основном по той причине, что он ненавидит вас.

— Согласитесь, трудновато хорошо относиться к человеку, который тебя ненавидит, — усмехнулся Гриффин.

— А за что он вас ненавидит?

— Честно говоря, не знаю.

— Не знаете? — В голосе Джоанны явственно слышалось сомнение.

— Нет, — твердо сказал Гриффин, и это прозвучало так, что она не смогла ему не поверить, хотя бы на минуту. А минута прошла быстро. — Но если уж совсем откровенно, предположим, он вдруг захотел бы со мной дружить, думаю, я бы отказался.

— Почему?

Гриффин пожалел, что не удержался от последнего замечания.

— Неважно. Просто психологическая несовместимость, наверное. Как я понял, вы слышали, что Скотт отрицает какую-либо связь и даже просто знакомство с Батлером и утверждает, что всю вчерашнюю ночь провел дома один. И сомневаюсь, что мне удастся это опровергнуть, даже если я очень захочу.

— А вы не хотите? Гриффин покачал головой.

— Не говоря уж о том, что я просто не представляю себе, как Скотт мог оказаться за «Гостиницей» этой штормовой октябрьской ночью, и не вижу никаких причин, зачем бы ему убивать эту восемнадцатилетнюю девчушку — нет даже самого слабого намека на какую-либо связь между ним и Амбер.

Джоанна не удивилась. Если какая-либо связь и существует, то, полагала она, отнюдь не прямая и не очевидная.

— Вы, вероятно, правы, — сказала она и задумчиво добавила:

— Но мне кажется, сейчас вы больше, чем утром, склоняетесь к тому, что смерть Амбер — не просто несчастный случай. Да?

— Нет. Вскрытие показало, что смерть произошла вследствие ушибов, полученных при падении. Через несколько дней мы получим лабораторный анализ содержания в крови алкоголя или наркотиков, но врач утверждает, что на этот счет я могу успокоиться.

Джоанна чуть нахмурилась.

— Но почему тогда вы так настойчиво выспрашивали Скотта Маккенну, где он был прошлой ночью?

— Это часть стандартной процедуры расследования.

Она удивленно посмотрела на него.

— Да? Вы всегда спрашиваете совершенно не имеющих отношения к жертве людей, есть ли у них алиби?

— Я все же допускаю существование слабой вероятности, что сама Амбер или ее смерть может быть связана каким-то образом с предыдущей жертвой. А вот тут уже вопросы к мистеру Маккенне вполне уместны.

— Слабая вероятность? Я полагаю, сны и предчувствия подпадают под эту рубрику.

Гриффин не склонен был слишком заострять внимание на том, что он действительно ищет доказательств связей Батлера с Клиффсайдом — в частности, со Скоттом Маккенной. По крайней мере, пока он их не обнаружит. Поэтому он не стал ничего конкретизировать.

— Ну, знаете ли, такие вещи выходят за рамки обычной работы полиции.

— Да. — Джоанна нахмурилась, решая, стоит ли предлагать следующую тему для обсуждения.

— О чем вы думаете, Джоанна?

Она оглянулась и вздохнула. Прелестный, мирный городок Клиффсайд, редкие прохожие идут по тротуару, прохладный октябрьский день. Но что происходит за этой благостной видимостью, не замечаемое даже зоркими клиффсайдскими сплетниками? С каждым днем в ней крепла уверенность, что за благостной видимостью происходит много чего малоприятного и неафишируемого. Этот городок имеет свои тайны. Тайны, которые, без сомнения, надежно сохраняются. И что произойдет, если вдруг какая-нибудь из этих тщательно хранимых тайн окажется раскрытой?

Особенно не тем, кем надо.

Было бы логично задавать вопросы именно тебе, Гриффин. Но что, если некоторые тайны этого городка — твои тайны? Что, если тебе нельзя доверять?

Однако был ли у нее выбор?

Пошарив в кармане фланелевой рубашки, которую она носила вместо куртки, Джоанна вытащила ожерелье, найденное в старой конюшне.

— Узнаете?

Он некоторое время смотрел на сердечко, затем взял вещицу из рук Джоанны и поднес поближе к глазам, чтобы прочесть надпись.

— Это ожерелье Кэролайн. Она часто надевала его, — ответил он совершенно бесстрастно.

Джоанна, не сводя глаз с его непроницаемого лица, постаралась говорить с тем же холодным спокойствием.

— Ага. Как рассказал мистер Ландерс из ювелирного магазина, пару лет назад Кэролайн купила одно такое к дню рождения Риген и сделала соответствующую надпись. Затем, когда настало время праздновать день рождения Кэролайн, то уже Риген пришла в магазин, высыпала на прилавок горсть медяков и попросила, чтобы точно такое же сердечко надписали для Кэролайн. Мистер Ландерс поклонился, с серьезным лицом принял что-то около трех долларов мелочью, а на недостающую сумму выписал счет, прекрасно зная, что или Скотт, или Кэролайн потом непременно оплатят его. Что Кэролайн, конечно, и сделала.