Онлайн книга «Уши в трубочку»
|
– Снова американские суперэлитные части мочат русских и талибских террористов. Она удивилась: – Здесь? В Москве? Я сдвинул плечами, крутил руль во все стороны, машина пробиралась через вяло текущую пробку. – До тех пор, пока… Сами выращивают себе врагов и могильщиков. Выбрались, помчались, по дороге торкесса засмотрелась на перестрелку между тремя автомобилями, я не реагировал, меня приучили к стрельбе, я ее настолько часто слышу с экранов, что по фигу все эти одиночные выстрелы и даже нескончаемые очереди из автоматов или пулеметов. Разве что красиво взорванный небоскреб заставит лениво повернуть голову да еще мощная мина под автомобилем, что подбрасывает его на высоту трехэтажного дома, а из него чтобы сыпались во все стороны самые разные части тела, чтобы куски окровавленного мяса шлепались смачно и звучно, как кипы сброшенного с крыши небоскреба мокрого белья… Торкесса вздохнула: – И как вы только в таком мире живете? – ТАСС уполномочен промолчать, – ответил я. Я наконец перестроился в правый ряд, пошел на большой скорости по дуге, что выводит на Окружную. Рядом жмутся к обочине владельцы автомобилей, которые даже не знают, где у автомобиля заднее лобовое стекло, пугливо пропускают вперед, я наконец-то выметнулся на простор, быстро перебрался в левый ряд. – Хорошо, – вырвалось у меня, – у настоящего мужчины все должно быть под рукой: машина, квартира… Я оборвал себя, взглянул на пышную грудь торкессы, стал смотреть на дорогу. Торкесса облизала губы, такие пухлые, спелые, сочные, сказала нерешительно: – Тогда позволь мне тебе помочь… Я удивился: – В чем? За нами еще никто не гонится. Или я не рассмотрел? – Ты понимаешь, что я имею в виду, – сказала она и начала расстегивать рубашку. – Э-э, – сказал я предостерегающе, – прекрати! Я, к твоему сведению, весьма консервативный рыцарь. Не копулирую все, что движется! Она округлила глаза, ротик приоткрылся в изумлении. – Как, почему? – Потому. – Но ведь все же… – Я – не все. – Но если ты герой… Я поморщился: – А я – супергерой. Я герой не уходящего дня, что весь истрахался, а герой будущего пуританского времени. И нынешним законам не подчиняюсь, а создаю их сам! Она притихла, смотрела с великим уважением, я раздвигал плечи и делал каменное лицо с бараньим волевым взглядом, но чувствовал себя, понятно, вовсе не так, как декларирую. Все мы, живя в обществе, ходим по его законам: шаг влево, шаг вправо… чуть отшагнешь, пристрелит либо мода, либо общественное мнение. А если кто и допускает бунт, то всегда самый крохотный, вроде вяканья на кухне под стопочку водки, когда вроде бы все можно, человек за себя не отвечает, бес попутал, а вообще-то я белый и пушистый, ура государю-императору и спасибо за счастливое детство! По авторадио передавали о катастрофах, обвалившихся домах, пробках на дороге, я тщетно поискал музыку, озлился, выключил вовсе. Торкесса искоса посматривала на мое нахмуренное лицо, протянула робко руку и пощупала, ну да, что именно пощупала, думаю, объяснять не надо. – Брысь, – сказал я вяло. – Я же сказал… – Я только хочу тебе помочь… – А других способов не знаешь? Она похлопала длинными ресницами, лицо кукольное, молодчина, так и надо: чтобы произвести впечатление, дети стремятся выглядеть старше, мужчины – умнее, женщины – моложе и глупее. – Я выбираю лучший… Я сказал досадливо: – О господи!.. Ты в самом деле ничего больше не знаешь? Не умеешь? Она протянула обиженно: – Дорогой, я хочу тебя развлечь… – Ну тогда стихи почитай, – предложил я. Она захлопала глазами: – Стихи? Какие стихи? – Да хоть какие-нибудь, – ответил я. – Свои любимые. Ты хоть знаешь, что такое стихи?.. Ну, это слова из песен, только без музыки, поняла? Она подумала, просияла. – Да, поняла!… Ла-ла-ла… ла-ла… ла!… Лала-ла… ла-ла… ла!… Ла-ла-ла-ла… топ-дыр!.. ла-ла… Я прервал поспешно: – Все понятно, я тоже уважаю Велемира Хлебникова, но только так, демократически, то есть слышал, что надо ахать. И еще есть… как их, Гиппиус и пан Бычковский… или еще кто-то. Но слушать не хочу. Машина пронеслась под высоким ажурным мостом южнобутовского легкого метро, я засмотрелся на стремительно проскакивающие вагончики, едва не дал себя подрезать ловкачам, что зарабатывают на лохах. – Кишка тонка, и танки наши быстры! Торкесса переспросила испуганно: – Что? Где танки? Я скривил губы: – Плохо тебя готовили к шпионской миссии. – Почему? Я прошла курс ускоренной гипнопедии… – На котором выучила восемьсот языков, – прервал я, – хотя действовать приходится в одном, и все такое же умное тебе вложили в башку, но бесполезное. Ну скажи, вот я не знаю других языков, ну и что, ты больше меня похожа на местную? Да тебя каждый раскусит. Ты вот уверена, что директор бара – это барбос, а бар с приглушенным светом – бардак, однако не знаешь, что такое халява или… или даже вебла! Она переспросила: – А что такое вебла? – Ну вот, – сказал я саркастически, – вот и попалась!.. Она вскрикнула, я проследил за ее взглядом. Мимо пронесся потрепанный жигуль, я всеми фибрами ощутил под капотом усиленный мотор, я что-то стал очень чувствительный, сразу все замечаю, от жигуля вообще-то одна коробка, а внутри хрен знает что такое, хорошо, если простое феррари, а то, может, и вообще инопланетное. Четыре мужика, что в салоне, тут же отвернули головы и сделали вид, что вовсе не рассматривают нас, ну вот ничуть не интересуются. Однако двое из них сунули правые руки к внутренним карманам пиджака, водитель поддавал газу, машина уходит в отрыв, они наблюдали за нами в зеркало, не двигались, оружия пока не вытаскивают. Я сказал зло: – А не пора ли оленю превратиться в дядюшку-волка? Торкесса вскинула на меня взгляд прекрасных синих глаз. – Что ты хочешь? – Держи руль, – скомандовал я. – А ты? – Я прыгну к ним в автомобиль, убью тех с пистолетами и завладею пакетом. – Ка… ким? |