Книга Книга легиона, страница 52 – Наль Подольский

— Мягко сказано. Я теряю голову: когда все подряд начнут действовать по его указке, весь мир превратится в одну большую психушку! И мы с тобой — если найдем в себе силы сохранить разум, нас просто уничтожат физически!

— Подожди устраивать панику, приведи себя в порядок. Истерика — это то, чего мы себе не можем позволить. Обрати внимание, он показывает нам свое слабое место. Помнишь, мы говорили о его двойственности и вероятной рефлексии? Он сейчас еще раз подтверждает эту догадку. Смотри сама: он может, или нам кажется, что может, заставить почти всякого человека сделать все, что угодно. Но на деле, чего он требует от людей? Во-первых, самоубийств, причем, строго дозированных. Я убежден, они ему абсолютно необходимы. А сверх этого он использует свои практически неограниченные возможности только ради того, чтобы предотвращать любую огласку. Значит, он осознает самоубийства как собственные преступления и стремится их скрыть, засекретить. Рано или поздно мы этим обстоятельством воспользуемся.

— Я уже говорила: ты великий утешитель… Посмотрим… Ладно, я в порядке и готова заняться делом.

— Стало быть, все в норме… Тогда давай так: подберем еще одного подходящего телепата, и я одновременно стану надзирать за Фугасом. А ты будешь искать по тюрьмам и лагерям твоего электронного… как его назвать?.. злодея, гения, мага.

Они снова вернулись к списку, оставшемуся в наследство от покойного Гронского. Там имелось теперь, после вычеркивания Володечки, четыре фамилии и два телефонных номера. Попытки по ним дозвониться никакого результата не дали. Тогда Марго по служебным каналам запросила адреса всех четверых — и получила их только два, а двое других в качестве жителей Петербурга нигде не значились.

— Они живут, как птицы небесные, — озабоченно констатировал Платон, — ищи ветра в поле. Спасибо, хоть двое нашлось.

— Начнем с женщины, — предложила Марго, — все-таки в них этот бес реже вселяется… Костоедова Елизавета Петровна… гм… императрица.

— Только с неаппетитной фамилией… ну, да ладно… поехали ее искать.

Телепатка оказалась миниатюрным и миловидным, очень юным созданием с карими глазами и добрым собачьим взглядом. Она встретила их приветливо и, еще не выяснив, кто они и зачем пришли, предложила чай из диких трав собственного сбора. Она выглядела человеком абсолютно нормальным, и только внимательно вглядевшись в ее слишком близко к переносице посаженные глаза, Марго уловила в их глубине нечто настораживающее — не то чтобы безумие, а скорее готовность к безумию.

— Господи, какая молоденькая, — удивилась Марго, прихлебывая ароматный, но безвкусный желто-зеленый напиток. — Сколько вам лет?

— Девятнадцать.

— И когда же это с вами случилось? — Марго сочувственно покачала головой.

В ответ, не спрашивая, что именно посетительница имеет в виду, Лиза звонко рассмеялась:

— Думаю, что с рождения. Сколько помню себя, всегда знала мысли всех, кого видела. И долго не могла поверить, что другие этого не могут. Я и говорить начала только после четырех лет — мне это казалось ненужным.

— Вы живете одна? А родители?

— Мать далеко, на Алтае, — ее лицо поскучнело и сделалось безучастным, — а отца вообще нет.

— Извините. Но поверьте, это не праздное любопытство.

Лиза лишь чуть заметно кивнула.

Она явно располагала к доверию, и Платон, без всякого предварительного прощупывания, коротко изложил, зачем они к ней явились. Он при этом не стал скрывать, что предлагаемая работа таит в себе определенную опасность. Ее это не испугало, но совершенно ошарашила смерть Гронского, к которому она питала огромное почтение. Что же касалось Володечки, то его судьба не вызвала у нее даже серьезного удивления.

— Он сам шел к этому, — обронила Лиза равнодушно, — он жил нечисто.

В целом услышанное не показалось ей невероятным, и она изъявила готовность помочь без всяких предварительных условий. Проблемы возникли, когда выяснилось, что от нее потребуются огромные затраты времени — недели, а быть может, и месяцы.

— Вы знаете… боюсь, что я не смогу столько. — Она искренне огорчилась.

Марго удалось без больших усилий вытянуть из нее, в чем дело. Оказалось, она вынуждена зарабатывать в качестве экстрасенса-целителя, и деньги ей нужны не только на прожитие, но главным образом для поездки в Америку, в школу неошаманизма. К весне — школа летняя — она должна накопить пять тысяч долларов, а сейчас у нее меньше трех, и потому ей приходится трудиться в поте лица.

Марго в изумлении успела уже приоткрыть рот, но была остановлена предостерегающим жестом Платона:

— Если вся загвоздка в деньгах, то мы скомпенсируем все ваши затраты, и вы поедете в свой шаманский университет. Дело настолько серьезное, что мы добудем для этого деньги.

Лиза согласилась мгновенно и даже заметно повеселела. Брать деньги за целительство — нехорошо и опасно, можно только продукты. Она, конечно, ни с кого ничего не требует и берет, кто сколько даст, но все равно очень рада, что может избежать этого.

— Если экстрасенс хочет жить чисто, ему нельзя брать никаких денег.

— Но зачем вам этот… неошаманизм? — Марго смогла, наконец, задать свой вопрос. — Вы ведь и так уже… — Она замялась, затрудняясь сколько-нибудь четко аттестовать достижения Лизы.

— Что: и так уже? — строго спросила та. — Я всего лишь человек с природными способностями. Мне нужно знание, нужны новые технологии и, главное, нужна преемственность дара. Без этого ничего не получится.

Марго не рискнула проявить дальнейшее любопытство, слишком потрясенная тем, что о шаманских делах можно говорить в терминах «новые технологии».

— А что такое неошаманизм? — задал Платон более рациональный вопрос.

— Его создатель — О’Брайен. Он возродил шаманизм на основе современных знаний. Он использует новейшие средства для выхода в высшие миры.

— А какие именно?

— Психоделическую музыку, он выпустил специальные диски. Технику йоги. Цветные стробоскопы… я не знаю всего.

— И, разумеется, химию? Какие-нибудь препараты?

— Да, конечно. Ведь классический шаманизм тоже использовал мухоморы.

— Ничего себе — шаман с лазерными дисками, — недоверчиво протянула Марго. — Я-то думала, шаман всегда с бубном.

— Дело не в бубне, а в сути. Даже в старину в Сибири бывало камлание не только с бубном, но и с луком и стрелой. Оно считалось более древним и более сильным. Суть шаманизма не в бубне, а в путешествии в параллельные миры, влияющие на события нашего мира. Бубен обтягивался шкурой трехгодовалого теленка оленя, он, как и стрела, был символическим транспортным средством, на котором совершалось путешествие в верхние миры. Так что это — всего лишь символ, помогавший совершить пространственный переход. Зная это, современный шаман в бубне не нуждается, у него есть другие средства… Я вас, наверное, утомила моими пояснениями? — В ее голосе звучал определенный апломб и удовлетворенность академической глубиной своих познаний.