Книга Сон разума, страница 24 – Наль Подольский

Должно быть, эта история беспокоила стража порядка, потому что он по памяти назвал имена всех трех самоубийц, даты и обстоятельства. Первой жертвой была старушка, на почве алкоголизма, второй — студентка, из-за несчастной любви. Третий случай, совсем недавний, буквально на днях, был наиболее странный и неприятный. Покончил с собой здоровый человек, бизнесмен, один из директоров процветающей фирмы. Перед смертью он успел потерять или куда-то деть очень важные служебные документы, утрата которых принесла фирме убыток чуть не в сто миллионов.

На прощание адвокат посоветовал начальнику отделения впредь отсылать сочинения о пришельцах не в психушку, а в Комиссию по аномальным явлениям, что почти то же самое, но вполне законно, и пообещал сообщить о результатах своего частного расследования.

— Теперь главный врач, а затем соседи? — полуутвердительно спросила Карина.

— Именно так. Вы превосходно усвоили мою методику.

— Это не ваша методика, Александр, — строго сказала она. — Билл Гроун всегда приближался к объекту исследования по спирали.

— Билл Гроун? Кто это? — удивился адвокат.

— Билл Гроун — сыщик-интеллектуал из романов Паркера. Он был великий сыщик.

Последнюю фразу она произнесла с нажимом и, пожалуй, с некоторым вызовом, так что адвокат счел разумным отреагировать дипломатически:

— Я нисколько не сомневаюсь, дорогая.

Главный врач психиатрической больницы сначала вообще не хотел встречаться с адвокатом, потом все же назначил ему час приема, по недосмотру или умыслу совпавший со временем проведения совещания заведующих отделениями. Адвокату с Кариной пришлось довольно долго проторчать в приемной, причем Александр Петрович, верный своему принципу обращать себе на пользу неблагоприятные обстоятельства, успел во время вынужденного бездействия задушевно поговорить с уборщицей и медсестрой, исполнявшей роль секретарши. Выяснилось, что главный врач работает здесь всего три года, а до того он был корабельным доктором. Ergo, пришел к выводу адвокат, отсутствие квалификации психиатра он должен компенсировать постоянным раздуванием своей репутации как блестящего администратора, и это подсказывало линию поведения в общении с ним.

Бывший судовой доктор, явно чем-то раздраженный, начал беседу по-канцелярски сухо: он-де свою службу знает и не понимает, зачем в его дела вмешиваются посторонние. Однако, усвоив, что может оказаться в роли ответчика в иске по защите чести и достоинства, а также гражданских прав ветерана труда Квасникова, он ужасно расстроился, схватился за сердце и трясущимися руками вынул из ящика стола валидол.

Его нервозность оказалась заразительной: Александр Петрович тоже почувствовал тяжесть и покалывание в области сердца.

— Умоляю, — попросил он, — не надо так волноваться, а то у меня будет сердечный приступ.

Он охотно взял предложенную главным врачом таблетку и, следуя его примеру, положил под язык.

Доктор после этого совершенно успокоился, оставил начальственный тон и стал жаловаться на жизнь адвокату, словно старому приятелю. Он, врач, все время вынужден заниматься какой-то дрянной чепухой, вместо того чтобы, во исполнение клятвы Гиппократа, лечить больных людей. И с этим Квасниковым тоже дурацкая история. А что он мог сделать? С милицией надо ладить, им же приходится сотрудничать в случаях буйных или алкогольного психоза. Вот он и пошел на поводу у милиционера, о чем теперь сожалеет. В первый раз к старику, как обычно по вызову, поехал врач и два санитара. Все трое застряли в лифте и просидели в нем больше часа, а когда их освободили, пошли наверх пешком. Тут же врач поскользнулся на апельсиновой корке, упал и сломал ногу. На следующий день за Квасниковым поехала другая бригада. Дверь им открыл через цепочку десятилетний мальчишка, весь обвешанный игрушечным оружием, сущий дьяволенок. Говорит, дедушка занят, у него сеанс связи с дальним космосом. Они ему улыбаются: вот именно, мы как раз, мол, по этому вопросу, мы и есть из дальнего космоса. А он им открытым текстом: мудаки вы, а не из космоса, у меня психотронный генератор, сейчас в пролет лестницы прыгать будете, и включил какую-то штуку, от которой им действительно стало не по себе. Но санитары у нас бывалые, один просунул в щель руку и стал снимать цепочку, так, пока он это делал, мальчишка его всего облил дихлофосом из баллончика, а потом еще и чернилами из водяного пистолета. Так ни с чем и ушли.

— Короче говоря, — заключил главный врач, — я и без вашего визита решил с этим стариком больше не связываться.

Напоследок он, в качестве жеста доброй воли, приказал принести все бумажки, имеющие отношение к Квасникову, и демонстративно выбросил их в мусорную корзину.

— Вам это дело все еще кажется скучным? — спросил адвокат, распахивая перед спутницей дверь на больничный двор.

— Никоим образом, мэтр, и, вообще, я прониклась к вам огромным почтением. — Она с преувеличенной церемонностью поклонилась адвокату, а затем взяла его под руку.

— Думаю, — усмехнулся он, — отныне уже никому не удастся сдать этого человека в психушку.

— Я поняла, — она благодарно сжала пальцами его ладонь, — но вы, мэтр, были великолепны. Выдумка с валидолом — просто чудо, такого хода я нигде не встречала. Будь я помоложе, немедленно влюбилась бы. — Она остановилась и оглядела адвоката, как шедевр искусства, немного подумала, поднялась на цыпочки и поцеловала его.

Воистину чужая душа — потемки, размышлял Александр Петрович, когда они двинулись дальше, поди-ка заранее угадай, что может понравиться женщине.

— Кстати, — засмеялась Карина, — вы можете уже его выплюнуть.

— Ни за что, это моя законная добыча, — сурово сказал он, и теперь уже стали смеяться оба и никак не могли остановиться.

В проходной пожилая вахтерша смерила их усталым осуждающим взглядом.

— Она права, — виновато сморщила нос Карина, — грешно так веселиться в сей юдоли печали, — но тем не менее продолжала смеяться.

Адвокат же отметил про себя с удовлетворением, что если мужчина и женщина способны веселиться вдвоем бездумно и беспричинно, значит, их отношения идут на лад.

Настала пора заняться соседями.

— Нам придется ходить по квартирам? — без большого энтузиазма спросила Карина. Она знала, что методичный опрос жителей относительно объекта следствия является утомительной, но неизбежной частью сыскной работы.

— Ни в коем случае. Это унылое и неэффективное занятие. Мы будем гулять с собакой.

— С какой собакой? — изумилась она.

— Со спаниелем. Я позаботился о нем заранее. — Адвокат взглянул на часы: — Нам доставят его после обеда.

И действительно, к вечеру в квартире адвоката поселился веселый общительный спаниель шоколадной масти, по кличке Джек.

Квасниковы жили в большом добротном здании, выстроенном в начале века в качестве доходного дома с квартирами для господ. Все его пять подъездов выходили к скверу, который адвокат и избрал своей рабочей площадкой.