Книга Клуб адского огня, страница 14 – Питер Страуб

В синих мешках для мусора, наваленных у задней двери, были пустые бутылки из-под вина, пива «Корона» и одна из-под «Столичной». Один из мешков был набит перевязанными бечевкой кипами старых нью-йоркских и вестерхолмских газет — в основном «Таймс», «Ньюсуик», «Фангория» и «Рестлмания».

— Хотелось бы мне, чтобы мои люди осматривали место преступления так же тщательно, как вы.

Вздрогнув, Нора обернулась и увидела стоявшего в дверях Холли Фенна.

— Заметили что-нибудь?

— Она ела на завтрак тосты с джемом. Она была не слишком аккуратной. Она экономила на продуктах, и это отразилось на ее вкусах. Однако по внешности Натали этого никак нельзя было сказать.

— Что-нибудь еще?

Нора обдумывала увиденное.

— Она увлекалась ужастиками, и это немного удивляет меня, хотя я не могу сказать почему.

Фенн улыбнулся одними уголками губ.

— Погодите — вы еще не видели спальню. — Нора ждала: сейчас он будет говорить об увлечении жертв маньяка фильмами ужасов, но Фенн не стал.

— Что еще? — спросил он.

— Она пила дешевое вино, но время от времени пускала пыль в глаза — тратилась на дорогую водку. При нас Натали всегда пила только пиво.

Фенн кивнул.

— Продолжайте осмотр.

Нора подошла к холодильнику и увидела на нем с полдюжины маленьких магнитов, которые, припомнилось ей, висели тут и два года назад. Злобно косившийся Дракула и чудовище Франкенштейна с вытянутыми вперед руками, полуочищенный банан, хиппи в круглых бабушкиных очках, затягивающийся косяком размером в половину своего роста, ложка с длиннющим черенком и горка белого порошка в ней.

Холли Фенн по-прежнему стоял в дверях, в глазах его посверкивали огоньки.

— Все это висит здесь много лет, — сказала Нора.

— Меня больше интересует другое, — сказал Фенн. — Ваш муж сказал, что вы не верите, что Натали мертва.

— Я очень надеюсь, что это не так. — Нора в нетерпении подошла к блестевшей фотографиями доске. Она по-прежнему чувствовала, как горит лицо, и больше всего ей хотелось, чтобы детектив оставил ее в покое.

— Никогда не думали, что Натали Вейл балуется наркотиками?

— О, конечно, — сказала Нора, обернувшись к нему. — Мы с Дэйви частенько заглядывали к ней и все вместе нюхали здесь кокаин. А потом курили марихуану и смотрели своих любимых борцов. Мы знали, что нам сойдет это с рук, потому что полиция Вестерхолма не может справиться даже с подростками, которые крушат наши почтовые ящики.

Фенн невольно попятился, и только тогда до Норы дошло, что она сделала несколько шагов в его сторону.

Будто защищаясь, он выставил перед собой руки — его огромные ладони были как ловушки принимающего [2] .

— Вам разбили почтовый ящик?

Она резко развернулась и подошла к пробковой доске. С фотографий улыбалось лицо Натали Вейл — иногда одной, иногда нет. Натали экспериментировала с волосами, то отращивая до плеч, то постригая, крася пряди в разные цвета или же обесцвечивая. Длинноволосая Натали улыбалась из шезлонга на палубе, позировала у трапа океанского лайнера, стоя в центре группы улыбающихся седовласых туристов в шортах и футболках — бывших продавцов и учителей.

«Кое-кто из них — тоже наркоман», — подумала Нора. Она перевела взгляд на серию фотографий, где Натали была в купальнике персикового цвета В линии этих снимков, тянувшейся но нижнему краю доски, зияли большие прорехи. Фотографии были сделаны в спальне хозяйки дома, и на некоторых из них Натали сидела на широкой кровати, опершись на отставленные назад руки. Нору смущал маячивший у двери Фенн, особенно когда она разглядела, что на Натали был не купальник, а один из предметов женского белья, которые женщины никогда не покупают сами и надевают исключительно в спальне. Нора даже не знала, как это называется. Эта штука сжимала груди Натали, плотно обтягивала талию и расходилась на бедрах. Чрезмерность пуговичек и бретелек делало Натали похожей на рождественский подарок распутнику. Нора пригляделась повнимательнее к тому, что блестело у Натали за спиной и сначала показалось ей браслетом, и безошибочно узнала стальной изгиб наручников.

Подавив охватившее ее смятение, Нора сделала шаг к Холли Фенну.

— Вам, наверное, все это кажется отвратительным, — проговорил детектив.

— Невинные забавы. — Фенн посторонился, выпуская Нору в коридор.

— Невинные?

Нора направилась к спальне, думая о том, что, возможно, Ченселы в конце концов правы и тайны должны оставаться тайнами. А убийство сорвало все покровы, выставило жертву на безжалостное обсуждение. Ты думала, что все, чем ты делилась лишь с одним человеком, было... Нора остановилась.

— Задумались о чем-то? — раздался за спиной голос Фенна.

Она развернулась:

— О мужчине, который делал эти фотографии.

— Пустая трата времени, если предположить, что снимала ее сестра.

— Но ведь здесь нет фотографий этого мужчины.

— Это так.

— Думаете, раньше они тут были?

— Вы спрашиваете, не считаю ли я, что бывали моменты, когда он лежал на кровати, а Нора держала фотоаппарат? Думаю, нечто подобное наверняка происходило. Я снял тебя, а теперь ты сними меня. Но что случилось с фотографиями мужчины?

— О! — воскликнула Нора, вспомнив о широких пустотах между снимками.

— Хм. Люблю наблюдать за моментами озарения.

От этого коротенького момента озарения Нору даже замутило.

— Очень любопытно было бы услышать, что вы знаете о ее любовниках.

— Хотелось бы мне что-нибудь о них знать.

— Значит, вы не заметили фотографии, когда были здесь последний раз?

— В кухню я тогда не заходила.

— А прежде?

— Не помню, чтобы я вообще была когда-нибудь на кухне Натали. А если и была, то этих фотографий точно не видела.

— Ну что ж, настал момент задать главный вопрос, — вздохнул Фенн. — Вы и ваш муж принимали когда-нибудь участие в забавах Натали? Если ответ положительный, я не расскажу об этом остальным агентам. Может, у вас дома есть фотографии, на которых изображена миссис Вейл?

— Нет. Конечно, нет.

— У вас симпатичный муж. Немного помоложе вас, не так ли?

— На самом деле, — сказала Нора, — мы родились в один и тот же день. Просто в разные десятилетия.

Фенн ухмыльнулся.

— Где спальня — вы, наверное, знаете.

Через открытую дверь Нора увидела разлетающийся по желтоватой стене широкой дугой всплеск мелких коричневых пятен. Под этими пятнами видневшийся угол кровати выглядел так, будто на скомканные простыни вылили ведро ржаво-красной краски.