Книга Серафим и его братва: Аморальный триллер, страница 18 – Максим Павлов

— Меня?

— Тебя, — вздохнул Серафим.

— Когда?

— Первого мая прошлого года.

— Классно, — улыбнулась Маша.

— Кому как. Вот пусть теперь дрочит сам себя. Его время кончилось. Пришло мое время!

Серафим стукнул радиотелефоном по тумбочке и попытался вновь связаться с Лысым. На сей раз удачно. Ответил Лысый:

— Бляха у аппарата.

— Говно ты подарочное, а не Бляха, — засмеялся Серафим.

— Сам говно! — заорал Лысый.

— Ну привет.

— Ты где?

— На седьмом небе. Спасибо, что интересуешься. Давно мне не было так кайфово. И все благодаря тебе. Хотя, признаться, кроме вони, я ни фига от тебя не ждал.

— Угандошу фраера!

— У тебя хреновое настроение? Может, я в другой раз перезвоню?.. А, Лысый? Что завял?

— Она с тобой? — неожиданно тихо и трагично произнес Лысый.

— Давай без патетики, а то я зареву. Да, она у меня.

— Что ты с ней делаешь?

— То же самое, что ты. Ничего особенного. Чих-пых, чих-пых.

— Ты ведь не любишь ее, сука.

— Я бы не сказал. По-моему, все довольны. — Серафим повернулся к Маше: — Маша, тебе хорошо?

— Да, Серафим.

— Скажи это в трубочку.

— Да, Серафим, — повторила она в телефон.

— Маша!!! — взревел Лысый.

— Хорошего понемножку. — Труба вернулась к Серафиму.

— Ебарь недоделанный!!! — метался бедняга на другом конце провода.

— Нет, Лысый, ты что-то не понял: я-то как раз доделал, сам слышал, как всем хорошо. Не психуй. Ты даже не поздоровался — сразу в бутылку.

— Что? Здороваться? С тобой? Может, тебе ещё и пососать?

— Ну зачем же такие крайности? То разменять, то пососать…

— Не заказывал я тебя менять, веник недоделаный! Кто тебе лапшу на уши повесил?

— А кто подослал отморозков на мою хату?

— Не я, вот те крест!

— Засунь свой крест… подальше.

— Хувалов, — вдруг сознался Лысый. — Это он.

— Да ну?

— Хувалов, — повторил Лысый. — Я тут ни при чём.

— Как это ни при чем?!

— Вот так.

— Ты что, не мог его тормознуть?

— Как я мог тормознуть Хувалова, если ты загасил четырёх его людей? Теперь он не остановится, пока не увидит тебя в гробу.

— В гробу-то меня много кто хотел бы видеть. Но я чего-то не могу расчухать… Я загасил четырёх людей Хувалова?

— А то нет.

— Погоди-ка, погоди… Ты мне выкатил за их дунделя четверть лимона?

— Ну, — согласился Лысый.

— Насколько я еще врубаюсь в бизнес, Хувалову надо бы тебя страшать. Что он на меня-то катит? Платил-то ты.

— Платил-то я, — неохотно подтвердил Лысый. — Но видишь ли, ты просек не весь бизнес.

— Да что ты?

— У меня с Хуваловым тоже бизнес.

— Я знаю. Ну и что?

— Видишь ли, если Хувалов пронюхает, кто оплатил заказ на четырех его людей…

— Ах вот так?! Ха-ха-ха-ха! «Если Хувалов»? Ха-ха! Очень трогательно, Лысый, ты, правда, дерьмо подарочное…

— Какое есть.

— Ну и что будет, если он пронюхает?

— У меня могут накрыться два завода. Ты влез в очень крутой бизнес, Серафим, — с пафосом изрёк Лысый. — У тебя очень крутые проблемы.

— Да мне до балды твои заводы! Пока я вижу одну очень крутую проблему, Лысый: твою личную, больше ничего.

— Твои проблемы.

— Нет, это твои проблемы.

— Нет, твои.

— Ты на мне стрелки свел, а я что? Мои проблемы? Я буду, по-твоему, кучерявиться и обтекать? Отсоси! Знаешь, что ты сейчас сделаешь? Звони Хувалову, падла, и колись, кто выкатил бабки за смерть четырех его человек!

— Не позвоню, — упрямо ответил Лысый. — Это бизнес… Нет, я не могу. Не хочу.

— Слышь, фуфел, Машу хочешь?

— Хочу.

— Тогда колись.

Лысый задумался:

— Нет, Серафим, не доставай, я не позвоню.

— Ну ладно, — отступил убийца. — Тогда такая тема: выкатывай четыре «мерса» и забирай её на хер, — неожиданно для самого себя предложил Серафим (после бурного соития его чувства к мисс края несколько притупились, так что он вдруг понял, что не хочет Машу, несмотря на все ее достоинства и недостатки).

— Кого? — удивился Лысый. — Машу Типовашееву?

— Ага, типа того, — подтвердил киллер.

— Четыре «мерседеса»? «Шестисотых»?

— Нет, знаешь, довоенных, — улыбнулся Серафим. — Конечно, «шестисотых».

— Новых?

— Нулевых.

— Обломись, сука! — вспыхнул Лысый. — Четыре новых тачки за одну ворованную телку?!! За кого ты меня держишь?!

— Чего ты расперделся?

— Да пошел ты!

— Во-первых, не тёлка, а Маша Типовашеева, во-вторых, самая конкретная coca края, — тебе этого мало? А в-третьих, где ты ещё найдёшь такую кайфовую бабу? На кого у тебя после неё вскочит?

— На кого захочу, на того и вскочит, — с достоинством ответил Лысый. — Я каждый год конкурс тёлок устраиваю. Ты на кого наехал, самчура?!

— До конкурса ещё надо дожить. А если я тебя раньше замочу?

— Ты?!

— Я.

— Головка от смычка! Только попробуй!

— Что ты все время обзываешься, Лысый? Заколебал уже.

— А ничего! Не хер было на мою бабу забираться!

— Я с тобой интеллигентно, красиво, а тебя словно понос пробрал. Завянуть можно…

— Ты мне не указ, — перебил Лысый. — Как хочу, так и обзываюсь. Ясно?!

— Ясно, ясно.

— Знаешь, сколько у меня денег, интеллигент недроченный?

— Да мне по фиг. Я не сую нос в чужие кошельки.

— А ты суй, суй, говно ты такое!!! — взорвался Лысый; похоже, его задели за живое. — Он не сует! Нос воротит! Гордый, да?! Все суют — не впадлу, а он, значит, не сует! Ворованным бабам палку суешь?!

— Сую, — согласился Серафим.

— Вот и в кошелек шнобель засунь, засранец, быстро узнаешь, что такое бабки и каково их иметь.

— Убедил, Лысый, убедил, падла, — сдался Серафим. — Что доказать-то хотел?

— А то, что у меня денег столько, стукач поганый, сколько надо.