Онлайн книга «Серафим и его братва: Аморальный триллер»
|
— Сколько? — спросил Чокнутый. — Одна… Две… — Серафим задумался. — Одна-две сотни. Думаю, достаточно. Хватит на два-три двухэтажных строения? — Вполне. — О'кей. Шопен присмотрит за главными воротами дома, Шарик — за чёрным ходом. Рейган… — Что? — Тебе придется посидеть на дереве со снайперской винтовкой. — Нет проблем. — Увидишь козла — гаси. — Хорошо. — Стреляем так, чтобы потом можно было опознать Кувалду. В тыкву не целиться: если хоть один орех расколет череп козла — нам вилы, а не мешок денег. Не забываем, что внешний вид клиента — прежде всего. Завтра же его положат в тарелки самых навороченных авторитетов города: не дай бог, кто-нибудь вытошнит или кто-то сломает зуб об лишнюю пулю… Я с Шопеном добиваю тех, кого не достанет Рейган. Шарик и Марик, переодетые в ментовскую форму, успокоят местных. — В кого мы переодеваемся? — спросил Марик. — Какие есть варианты? — Есть полковник, есть майор. — Оденешься полковником. — А Шарик? — Летюха есть? — Можно сделать. — Пусть Шар пришьёт себе лейтенантские погоны. Будет летюхой со свистком, разгонит толпу. А ты, пока он свистит, объяснишь людям…. — Серафим вынул из кармана сложенный листок бумаги: — Это твоя речь — перед заданием выучишь. Марик взял в руки густо исписанный лист: — Как на деле Профессора? — Я там кое-что добавил. Скажешь, что идёт мирная операция по борьбе с организованной преступностью, — людям это нравится. Так и говори: операция под названием «Гром и молния» проводится в целях вашего же благополучия и процветания силами ГКВД, БУДЦ и ЕПРСТ. Вещай им побольше ДДЦ — люди к тебе потянутся. Главное, чувствуй себя раскованно: ты полкан, твою мать! Чтобы не случилось как на деле Профессора: рот открыл и сразу в штаны наложил. Ты полковник, твоя земля там, где гремят бомбы. Не говори с людьми — пой. Чем красивее прозвучит речь, тем больше можно кидать гранат. Людей надо любить и постоянно успокаивать, только тогда ты им докажешь, что все идет по плану — к лучшему. Марик кивнул. — Разрешаю для солидности приклеить усы. Без усов ты похож на альфонса, а не на полкана. Встанешь повыше, покручивай ус, веди себя хозяином. Об одном прошу, Марик: не распускай член, вообще забудь во время операции о бабах. Чтобы не случилось как на деле Цезаря: не успел выхватить ствол — оглобля выше крыши, фары по полтиннику, и пошло-поехало: мочалка за мочалкой, чувиха за чувихой… Короче, увижу, что ты приехал не на разборку, а потрахаться… — Серафим в который раз извлек из-под мышки вольшу и, назидательно покрутив возле уха бандита, перевел дуло на его оглоблю: — Отшибу к ядреной фене. Марик виновато потупился. Тут вернулись Шарик и Шопен. Руки убийц были в крови. — Серафим, куда кинуть Мясника? — спросил Шопен. — Закиньте в мой багажник, — попросил Серафим. — Мне по пути. Заброшу его в «Каннибал». …Инструктаж закончился около трех часов ночи. Сговорились забить стрелку под водонапорной башней села Большие Пенки без четверти шесть утра (по проверенной информации козел выбегал на зарядку в начале седьмого) и разъехались по домам отдыхать. * * * На отдых, если это можно было назвать отдыхом, да на любовницу у Серафима осталось не более полутора часов. На вилле убийца появился лишь в пятом часу. (Серафим снимал Маше скромную трехэтажную виллу с небольшим бассейном и неброским садом, хилая навороченность которой объяснялась тем, что они оба временно находились на полулегальном положении: в любой момент можно было ждать наезда Лысого.) Так вот, за какие-то жалкие полтора часа мисс края поставила перед знаменитым киллером столько проблем, сколько обыкновенным смертным хватает на полтора года. Серафим нашёл любовницу в шезлонге, она томно сидела напротив бассейна с фингалом под левым глазом и казалась не то безмятежной, не то вумат задвинутой какой-то дурью. После первых же её слов фары у Серафима полезли на лоб: Маша призналась, что совсем недавно разбила его новый «ягуар». — Как?! — одурел киллер. — Мой «ягуар»?! Ты ничего не путаешь? — Боже, такой сюр! — произнесла Маша. — Как это произошло? — Серафим, это ты? — улыбнулась девушка детской улыбкой. — Я, я… Я спрашиваю, как ты разбила мой «ягуар»? — Серафим… я не помню… Я пытаюсь, но у меня ничего не получается. — Вспомни хотя бы где! Где ты его долбанула? — Там… — Маша махнула рукой влево. Бедняжка была явно не в себе. — Ну… Не помню… Помню, произошла какая-то чумовая авария. — Авария? — Да… Я стояла-стояла… — Где? — Ну там еще такой глючный светофор — знаешь? — то зеленый, то красный, то красный, то зелёный, а иногда жёлтый. Я вообще офигела… — Там, да? — Да, да. — Светофор, да? — Ну, сплошняк геморрой. Не могу вспомнить, на какой свет ехать. Вообще крыша никакая. — Да? — Шиза… — кивнула девушка. — И на какой же ты поехала? — Не помню… Помню, слева выкатил какой-то чмошник… — Чмошник? — Натуральный, — с уверенностью подтвердила Маша. — Уже что-то. — Так быстро, так быстро… — На чем он выкатил, Маша? На чем он быстро выкатил? Ты слышишь меня? — Конечно, милый. Как у тебя дела? Что-нибудь случилось? — Случилось, милая: ты разбила «ягуар». Сосредоточься. — Да, это ужасно, это ужасно… — Теперь попробуй вспомнить, на какой тачке колесовал чмошник, который тебя долбанул? — Тебе это правда интересно? — Правда. Найду — батареи обломаю! — Найди его, Серафим, — кивнула девушка. — Из-за чмошников все проблемы. — Ну так на чем он выкатил? — Думаешь, я помню? — Не думаю, но хотел бы надеяться. Иначе кто нам заплатит за «ягуар»? — Не знаю, Серафим. — Маша растерянно пожала плечами. — Нам кто-то заплатит за «ягуар»?.. Убийца охнул и опустился на землю. — Маня, я должен тебе кое-что объяснить. — Что, милый? — Если ты выехала на зелёный свет светофора… — Я выехала на зелёный свет светофора, — осмысленно подтвердила Маша. — А чмошник — на красный… — А чмошник — на красный. — То я завтра же вышибу из него пятьдесят тонн баксов за то, что он вдолбался в наш «ягуар», и мозги за то, что он их не принес мне сразу. |