Книга Фельдъегерь. Книга 2. Рыцарь, страница 43 – Юрий Корчевский

Зачем Алексею было уходить от Владимира, если он помнил, что великому князю киевскому Святополку осталось править немного? А после смерти киевляне призовут на престол великий именно Владимира Мономаха. Святополка Алексей в глаза не видел, а Мономах принял его и Конрада, обращался по-человечески – не то что князь волынский Давыд Игоревич. Князь на своей земле – главный. И воинские успехи, и процветание княжества – его заслуги. А селяне и дружина Мономаха любили и уважали – за дело, за рачительность, за качества человеческие.

Алексей нашёл мастерскую шорника.

– Воевода Путята разрешил седло взять.

– Выбирай, – шорник показал на стену, где висели сёдла разных размеров. – У тебя лошадь крупная?

– Половецкая.

– Тогда вот это бери, – шорник снял со стены деревянное седло, обтянутое кожей, и протянул его Алексею.

Возвращаясь с седлом в воинскую избу, Алексей задумался – сейчас уехать или с утра? Наверное, с утра. Переяслав – в нескольких днях пути, успеет он ещё в поле или в лесу переночевать. Да и неизвестно, где князь с дружиной, успел ли до Переяслава добраться? И жив ли Конрад? Вопросов много, а ответы на них он получит, когда до Переяслава доберётся. А до него – верных четыре дня полного пути, да и то если всё благополучно будет.

Княжество Переяславское граничило с Киевским по Днепру, столицей его был город Переяслав, стоявший на слиянии Днепра и Трубежа. Крайней южной точкой княжества было устье левого притока Днепра, реки Сулы, где стояла крепость Воин. Княжество, как щит, прикрывало от воинственных степняков киевскую землю с востока. С юга же, где было много старых боярских вотчин, охрану рубежей несли кочевники-торки и берендеи, которым дали земли по реке Рось, где и стоял их город, Торчевск.

Утром, во время завтрака, Алексей попросил Никандра:

– Выведи меня из города на дорогу к Переяславу. Уезжаю я.

– А Чернигов?

– Ушёл оттуда Мономах. И просьба у меня к тебе.

– Любую исполню.

– Неудобно мне, но денег нет совсем. Попроси на кухне каравай хлеба, путь не близкий.

– Ох, твою! Я и не допёр сам! Я мигом.

Никандр вернулся с небольшим узлом.

– Держи.

– Спасибо.

Алексей оседлал лошадь, приторочил узел к седлу, стянул с себя рубаху и протянул её Никандру.

– Ты чего? – не понял тот.

– Рубаха-то твоя. Я в половецкой поеду.

– Не обижай, надень. А половецкую в запас возьми.

– Бог даст, свидимся – верну.

Пешком они вышли из города – лошадь Алексей вёл в поводу.

– Через Днепр переправляться надо, самолётом, а оттуда – сразу направо. От Днепра никуда не уходи, Переяслав как раз у реки будет.

Алексей подумал, что ослышался – какой самолёт в одиннадцатом веке?

– Ты вроде слово «самолёт» произнёс. Что это?

– А это вроде большой плоскодонной лодки, для перевозки людей, лошадей, грузов. Держи, – он протянул Алексею несколько медных монет, – за перевоз отдашь.

– Благодарствую.

– Не благодари. Ты на моём месте такожды сделал бы.

Они обнялись на прощание. Алексей сел в седло и спустился по дороге к реке.

Спуск был извилистый и крутой. Город стоял на холмах, высоко над Днепром. Река широкая, полноводная. Пришлось с полчаса подождать, пока самолёт наполнится. Фактически это был паром, но только без тросов. На носу и корме стояло по два человека с вёслами. Когда паром наполнился, отчалили. Гребцы работали вёслами усердно, но «самолёт» всё равно сносило вниз по течению.

Переправа длилась не меньше часа, и наконец «самолёт» уткнулся плоским носом в берег. Алексей отдал деньги и под уздцы свёл лошадь на твёрдую землю.

– Эх, коняшка, как тебя звать-то, даже не знаю. Сослужи мне ещё службу.

Отдохнувшая и отъевшаяся на овсе лошадь сразу взяла рысью.

В первый день, как и в последующие, Алексей давал лошади пару раз отдохнуть. Пока она траву щипала да воду пила, он сам ел. Никандр кухню явно ограбил. Кроме большого пшеничного каравая в узелке лежали несколько луковиц, варёные яйца, репа, а главное – добрый шмат сала. С таким запасом он запросто четыре дня продержится.

Пропылённый и усталый, он подъехал к городским воротам Переяслава и спешился.

Его остановил городской стражник, окинул подозрительным взглядом:

– Тебе чего, неумытый?

– Сам такой. К князю надо.

– Какому?

– У вас их два, что ли?

– Ни одного.

– Князь Владимир Мономах с воинством прибыть должен.

– Не было такого.

– Я дружинник его.

– Сказки не рассказывай! В княжеских дружинах сроду половецких коней не было. Да и сабля у тебя половецкая. Шёл бы отсюда, пока не поздно!

– Я князя в городе ждать буду, – твёрдо заявил Алексей. – А что до сабли и коня, так особое задание выполнял. А будешь препятствовать – взбучку получишь.

Стражник нехотя отошёл в сторону, пропуская Алексея. Дело шло к вечеру, скоро городские ворота закроют, а ночевать у стены Алексею не хотелось. За стенами спокойнее.

Он нашёл уголок поуютнее, у оврага, и пустил лошадь пастись. Травы там было мало, и она была вытоптана, но хоть что-то пощиплет. Сам же доел остатки провизии из узелка, даже крошки подобрал. Всё, еда закончилась. Завтра придётся наниматься к кому-нибудь на работу, за так никто кормить не будет.

Утром он умылся из родника на склоне оврага и уже начал раздумывать, что бы такое предпринять, как услышал звуки набата. Тревожный перезвон подхватили другие церкви. Стражники тут же закрыли ворота. Селяне с товаром успели въехать на подводах в город.

Алексей взобрался на городскую стену и увидел – к городу приближалась конница. Кто они и сколько – неизвестно, поскольку видны были только первые ряды, а всё остальное терялось в пыли, висевшей густым облаком.

У него ёкнуло сердце – не половцы ли? Но по мере приближения всадников он узнал знамя князя Владимира.

– Ура! – не помня себя от радости, заорал он. – Князь Владимир!

Уже и стражники разглядели знамя и всадников. Половцы не носили шлемов-шишаков и кольчуг.

Вновь распахнулись ворота, и серые от пыли всадники стали въезжать в город. Видимо, князь Владимир здесь уже бывал, поскольку он уверенно направился к княжескому терему – раньше его занимал князь Ростислав Всеволодович. Но ему не повезло, он утонул во время бегства при битве с половцами на Стугне в прошлом году. Не послушали тогда Владимира Святополк и Ростислав, перешли реку и попали под удар превосходящих сил половецких. Часть дружинников погибла в бою, а большая часть при отступлении утонула в реке. Тяжело отбиваться, форсируя реку. Многие были пленены, проданы в рабство. Святополк и сам едва спасся, бежал к Треполю, а потом – в Киев. С тех пор княжество Переяславское без князя было. Вот на этот престол и прибыл Владимир Всеволодович.