Книга Фельдъегерь. Книга 2. Рыцарь, страница 44 – Юрий Корчевский

Дружина, грохоча подковами коней, следовала за князем. Алексей стоял в переулке и жадно смотрел на усталые и грязные лица гридей. Воины ехали по четыре в ряд, занимая почти всю ширину улицы. Сердце зашлось в тревоге – Конрада он не увидел.

Как только дружина проехала, Алексей вскочил в седло и постарался не отстать.

Князь, а следом за ним – и дружина – въехали во двор княжеского терема, и по улице теперь грохотал тяжёлый обоз с княжеским двором.

Алексей спрыгнул с коня. Многие из дружинников его узнавали и откровенно удивлялись тому, что он жив.

– Конрада не видели?

– Живой он.

– Не вижу.

– В конце он идёт, за обозом.

Алексей встал у ворот, боясь проглядеть товарища.

Двор постепенно заполнялся подводами, в которых сидели женщины и дети. Прислугу князь забрал с собой – кухарок, нянек, портомоек, швей. Было удивительно, как князю это удалось. Однако казны он лишился – её взять с собой Олег не позволил. Но за казной, за богатством князь Владимир и не стоял. Он знал, что, сохранив дружину, добудет ещё трофеев. А положив дружинников, лишится и казны, и гридей.

Вот и последние телеги во двор въехали, за ними – замыкающий десяток воинов.

Оба рыцаря увидели друг друга одновременно. Конрад на ходу соскочил с коня и бросился к Алексею:

– Жив! Переживал я за тебя! Рад снова лицезреть!

– И я тебя, друг!

Они обнимались, хлопали друг дружку по спине и плечам. Глядя на их встречу, улыбались гридни – не часто такое можно видеть.

И князь не удержался, полюбопытствовал, что происходит. Узнав о вернувшемся рыцаре, который переодевался половцем, сам сошёл с крыльца, приблизился.

– Ты ли тот рыцарь, что половцем переоделся и по верёвке со стены спустился?

– Я, княже.

– Рад видеть тебя живым. Честно скажу – не чаял.

– Поручение твоё, князь, я исполнил. Только великого князя киевского Святополка в городе не было. Пришлось послание воеводе Путяте отдать, он гонца…

– Знаю, – перебил его князь, – и твоей вины ни в чём не вижу, всё исполнил по чести. Отдыхай.

– Лошадь бы мне, князь, на половецкой езжу.

– Нет пока коней, потерпи.

Как только князь отошёл, Конрад наклонился к Алексею:

– Кольчугу твою, шлем и оружие я сохранил, вон в том возу лежат. Верил я, что вернёшься.

Конрад подвёл его к повозке, отбросил холстину:

– Забирай.

Алексей облачился сразу. Теперь он похож на княжеского дружинника – а то некоторые стражи городские сомневаются.

Спали в пустовавшей ранее воинской избе, а завтракали уже горячим кулешом. В походе дружинники, впрочем как и Алексей, горячей пищи не видели. Владимир старался увести дружину как можно дальше от Чернигова, под защиту крепостных стен, опасаясь погони половцев. Они клятв своих не исполняли и вполне могли навязать бой в степи – тогда без укрытия дружина была бы обречена.

Но князь успешно довёл воинов до города. Не знал он тогда, что почти беспрерывно придётся ратиться с половцами. Беспокойный достался ему престол.

Князь оставил Чернигов 2 мая 1094 года и увёл дружину, в которой едва насчитывалась сотня гридней. В обозе с князем прибыла его жена, английская принцесса Гита, взрослые сыновья Изяслав, Ярополк, Вячеслав, девятилетний сын Святослав и совсем ещё маленький Юрий, в будущем – основатель Москвы Юрий Владимирович Долгорукий.

Половцы провожали дружину и обоз князя жадными глазами, но от нападения удержались.

Столкнуться с вероломством Олега Мономаху пришлось ещё не раз.

А дальше началась ратная служба. Прослышав о князе Владимире, в Переяслав потянулись молодые хлопцы, желающие служить в дружине. Физическую силу, выносливость и способность к ратной службе определяли десятники. Дружинников катастрофически не хватало – как и денег у князя, но брать парней хилых и совсем уже не способных к воинской службе не следовало.

Через неделю, определившись, князь назначил Конрада десятником и отправил его в городок Воин, стоявший на южном рубеже Переяславского княжества. Правда, десяток Конрада был сплошь из новичков, едва обученных, и только два гридня были опытными воинами.

Алексей и Конрад попрощались во дворе. Им было жалко расставаться, но оба понимали – служба такая. И оба надеялись в будущем на встречу. Дружина одна, князь один – просто должны встретиться.

А вечером князь призвал к себе Алексея, чему тот был очень удивлён. Его непосредственным командиром был десятник Андрей, иногда он получал указания от старого воеводы Ратибора, а князя если и видел, то издалека. Кто для него Алексей? Один из многих гридней. Но князь имел хорошую память и нюх на людей.

Алексей вошёл в горницу, поздоровался. Князь в ответ кивнул:

– Садись. Разговор к тебе есть. Дружина моя ноне мала, но постепенно с Божьей помощью увеличится. Только вот такая закавыка. Простые гридни есть, а какое-то особое поручение выполнить некому. Ну вот вроде как ты в Чернигове. Со стены спустился, половцем переодевшись, до Киева добрался. Не каждый даже очень храбрый воин на это способен. Для такого дела хитрость нужна, ум, находчивость. И лицедейство, как у скоморохов. Полагаю, что все эти качества у тебя есть. Что скажешь?

– Вроде лазутчика быть? – уточнил Алексей.

– Не совсем. Но риска может быть много. Одно дело – голову геройски сложить в честном бою, на глазах у всех. Как говорится – на миру и смерть красна. Только здесь иное. Надо и дело сделать, и живым остаться.

– Князя Олега тайком убить? – высказал догадку Алексей.

– Фу! И думать не моги! Сроду убийц при дворе не держал. Так ты скажи, согласен али нет?

– Согласен.

– Другого ответа я от тебя и не ждал. Конрад, друг твой – тот рубака сильный. Честен и смел, но вот на верёвке за городскую стену, в пасть к половцам, не полез. Хитрости и изворотливости в нём мало. Воин хороший, не зря рыцарь. И на десятнике он не остановится, сотником будет со временем, может – даже тысяцким. Но это его потолок. Ты же с сего дня поступаешь в распоряжение Ратибора-воеводы и сына его Ольбега. Отныне подчиняешься только им – ну и мне, разумеется.

– А ежели десятник мой, Андрей, службу исполнять прикажет?

– Ему воевода скажет. Жить будешь с Ольбегом в отдельной избе. И никому ни слова!

– Понял, княже.

– Ступай.

Алексей сразу же, как только вышел от князя, нашёл воеводу Ратибора – крупного, дородного телосложением боярина. У него в комнате сидел и сын его, Ольбег – статный, с русой бородкой воин лет тридцати. Как только Алексей вошёл, оба прервали разговор.

– Я рыцарь Анри. Меня направил князь служить под твоё начало, Ратибор.