Онлайн книга «Дикие персы»
|
— Боже мой… — Выскочившая из машины Саша замерла, ошарашенно разглядывая место аварии. — Боже… Цистерна не просто горит, а напоминает взорвавшийся вулкан — столб пламени яростно таранит ночное небо и, вполне возможно, виден из Финляндии. Столб пламени освещает и опаляет всё вокруг, а под ним стремительно плавится груда сплющенного железа. «МАЗ», ещё один «МАЗ», останки цистерны, останки длинного кузова, багажник «Ауди» из-под мощного моста, и где-то в глубине всего — Evolution. — Жесть, — выдыхает очнувшийся Петя. — А всё этот кретин! — Оле-ег! Из подъехавшей «Тойоты» выскакивает длинноногая девчонка, дававшая старт гонке, кричит и бросается к обломкам. Её хватают. — Оле-ег!! «Камаро» остановился с другой стороны, ближе к Краснофлотской, «Камаро» отделён от подоспевших участников гонки пылающим столбом и безобразной грудой разбитых машин, но Саша слышит крики несчастной и отчётливо видит текущие по её лицу слезы. Видит боль и ужас в глазах. Видит горе. У Саши дрожат пальцы, на глаза наворачиваются слёзы, но она заставляет себя быть твёрдой. — Минуты через две здесь будет полиция. — Мы ни при чём, — усмехается Петя. — Это всё дурные стритрейсеры. — Мы сами похожи на дурных стритрейсеров — машина подходящая. — Ты не принимала участия в гонке. — Кто будет объясняться с полицией? Радиус действия брелока — три мили, и поэтому Саше пришлось сопровождать гонщиков, но, поскольку управляться с «Камаро» так же лихо, как парень, женщина не умела, то выехала заранее. Перед катастрофой гонщики почти догнали «Камаро», но только почти — недобрали пару сотен ярдов. — В таком случае, надо сматываться, — хмыкает парень. — Твой брелок, — напоминает Саша. — Надеюсь, он выжил. Как возвращать брелоки, Ваятель рассказал игрокам в тот самый день, когда познакомил с магией. Выдал всем специальные артефакты — колечки, которые следовало трижды повернуть по часовой стрелке, — велел тренироваться. Опытным путём установили, что заклинание действует на расстоянии в три мили, однако сейчас Петра волновал не сам факт возвращения, а то, не пострадал ли брелок в огне. — Есть! — Синяя безделушка появляется в подставленной ладони, и парень тут же подносит её к глазам. — И как? — Вроде в порядке. Ни камень, ни металлические части не оплавились, хотя и побывали в самом сердце разведённого на дороге костра. Брелок выглядит как новенький, а значит, Ваятелю можно ничего не рассказывать. — Что скажешь? Молодая женщина ожидала, что на Петю, так же, как на неё, наибольшее впечатление произвела катастрофа, гигантский факел и смерть людей, но ошиблась. — Сашка, ты не представляешь, какой это кайф: рулить персом. — Парень откидывается в кресле и широко улыбается. — Я не думаю ни о чём, я забываю о себе, инстинкт самосохранения отключается, и я могу идти на любой риск. Я полностью сливаюсь с машиной, с дорогой, со скоростью… Я сам становлюсь скоростью. А если что-то идёт не так, перс просто возвращается в брелок, способный выдержать ужасающую катастрофу. Саша молчит. «Встречка» раскрашивается мигалками полицейских, спасателей и карет «Скорой помощи». Они мчатся туда, где беда. Они ещё не ищут виноватых, а торопятся делать своё дело: спасать и помогать. «Встречка» синяя и красная, но Краснофлотская совсем рядом, съезд с морского участка КАД не перекрыт, и «Камаро» беспрепятственно въезжает в город. — Персы помогут нам сделать всё, что угодно, — улыбается Петя, разглядывая брелок. Саша молчит. Оставшийся позади столб огня становится меньше. * * * Парадизиум, штаб-квартира семьи концов Москва, улица Тимура Фрунзе, 28 апреля, четверг, 01.01 — Дозволь обратиться, твое высокопревосходительство, светлейший, величайший, обожаемый фюрер… — Заткнись! — резко обрубил уныло бубнящего бойца Кувалда. — Но… Однако вождь, как выяснилось, ещё не закончил и ругать за проявление официально требуемых чувств не собирался. — Мы в военном походе. — Одноглазый внимательно оглядел подданных. — Поэтому фозволяю обращаться ко мне с военно-полевой уважухой, понятно? — Это как? — растерялся Контейнер. — Просто «фюрер», — скромно уточнил одноглазый. — Так и говорить: «просто фюрер»? — Идиот, — прошипел Копыто. — Говорить надо так: фюрер! — и верноподданно осведомился у отца нации: — Так? — Так, — подтвердил тот. Четвёртый участник похода, боец Иголка, на этом слове издал непочтительный звук, но Кувалда решил не затевать с истеричным подданным либеральных разборок и повернулся к здоровяку: — Так чего хотел, бестолочь? Контейнер потёр подбородок, всем видом показывая, что, в принципе, уже передумал хотеть, но, поскольку делать всё равно было нечего, а боевые товарищи начали поглядывать с подозрением, осведомился: — А ты верно уверен, фюрер, что картинка тута хранится? Но руку от подбородка Контейнер не отнял, здраво рассудив, что если разозлённый Кувалда врежет, то рукой можно закрыться, к примеру, и так минимизировать разрушения. — Сомневаешься в моей муфрости? — недовольно осведомился великий фюрер. — Не хочу по шее от охраны получить, — простодушно объяснил боец. — Концы, говорят, хванов наняли, — встрял в разговор сидящий за рулём Иголка. — А с хванами по шее не отделаешься, они и зарезать могут, тараканы четырёхпалые. — Четырехлапые, — поправил бойца уйбуй Копыто. Однако в целом выступающего поддержал: — Да, фюрер, говори, конечно, как будем дело делать, если хванов увидим? Как будет «делаться дело» при появлении хотя бы одного четырёхрукого, Кувалда знал наверняка: отряд перепугается, и «военный поход» приобретет форму стремительного бегства, но сейчас фюреру требовалось воодушевить подданных на важнейшее свершение, и потому ответ прозвучал с изрядной долей бахвальства: — А что тебе хваны сфелают, кретин? — Думаешь, побрезгуют нас убивать? — деловито уточнил Копыто. — Пинками прогонят? — Я хорошо умею притворяться мёртвым, — заметил Иголка. — А я через окно не испугаюсь, если что, — добавил Контейнер. — Только если не высоко будет. Боевой дух участников «похода» опускался неотвратимым шлагбаумом. — Они нас не увифят, — пообещал с трудом сдерживающий ругательства одноглазый. — Потому что у тебя артефакт как будто есть? |