Онлайн книга «Ключ от проклятой комнаты»
– Логично, – согласился Губанов. – Есть ответ на вопрос: «Кто?» Вопрос: «Для чего?» – пока без ответа. – Ковровое покрытие сняли за день до смерти Филиции Павловны. Как раз тогда она занялась шантажом. – Следуя вашим рассуждениям, Кондрюкова шантажировала убийцу куском ковролина? – Выходит, что так, – Лера поднялась с пола и села рядом с Губановым. – А поскольку ковролин из кабинета Кравченко, значит, она шантажировала его. – Предположим, все так и было. Но только вот ведь какая штука… – Он помолчал, по-видимому собираясь с мыслями. – Для того чтобы ковролин стал уликой, он должен нести какую-то информацию. – Может, был поврежден или… испачкан? Губанов продолжил мысль: – Логично предположить, что вымазать ковролин можно не только ногами, но я думаю, что именно так и случилось: грязные подошвы. – Я знаю! – вскрикнула Лера. – Они были в краске! – В краске? – В голубой краске с седьмого этажа! Филиция Павловна видела ее и тоже испачкала туфли. Только Кравченко мог оставить след под столом, и только комендантша могла расшифровать, что это значит. – А это значит, – продолжил Губанов, – что сумочку Риты Сцейпек подкинул Игорь Петрович, и Филиция Павловна поняла это раньше других. – И потому умерла. – Кравченко ее утопил… – Не закончив фразы, Дмитрий услышал, как Лера заплакала. – Это он запер дверь… – прошептала она. – Нас никогда не найдут… Какая же я дура, что сюда пошла. – Ну-ну… Не корите себя. Вы не дура. Вы – любопытная Варвара. – Дмитрий обнял ее. – Любопытство… Кравченко просто сыграл на нем. * * * Машино утро началось с пробки на Ленинградском шоссе. Из области в центр тянулся нескончаемый поток машин. К «Пресне Палас» она подъехала ровно в десять. Свободных парковок не было, и ей пришлось объезжать дворы. Найдя подходящее место, Маша заметила заснеженный автомобиль. По номеру определила, что он Лерин. По толстому слою снега – что он простоял здесь всю ночь. Маша вынула телефон, набрала Лерин номер. «Вне зоны…» – нажав на отбой, она немедленно позвонила Барсуковой. Надю встревожил ее звонок, она и сама пыталась дозвониться до Леры, но безуспешно. Теперь она бежала по коридору в «Домовой». В приемной Лобова разговаривали две женщины, одна из них была Галеева. – Второй день работает, и такая безответственность. – А ведь показалась серьезной девушкой. – Не появлялась? – Надя указала глазами на Лерин стол. – Нет. И даже не позвонила, – сказала Галеева. – В соседнем дворе всю ночь простояла ее машина. – Может быть, она выпила и уехала на такси? – предположила Ирина. Надя резко ее оборвала: – С Лерой что-то случилось! * * * У закрытой двери дирекции бизнес-центра слонялись рабочие. Олег Иванович сидел на корточках и смотрел в конец коридора, откуда к нему приближалась группа мужчин, среди которых были охранники и следователь прокуратуры Васин. Подойдя, Васин дернул дверную ручку. – Никого? – спросил он у Олега Ивановича. – Пока никого, – ответил тот. Следователь посмотрел на часы: – Одиннадцатый час. Олег Иванович встал и пожал плечами: – Ждем… – Губанов не заходил? – спросил у него охранник. – Не знаю. – В подземном гараже я видел его машину, – сказал Васин. – Чью машину? – В разговор вклинилась подоспевшая Маша. Она открыла дверь. – Машину Губанова, – пояснил Васин. – Нам нужно поговорить, – сказала ему Маша. – Вот так сразу? – Пропала Лера Казанцева. Ее машина осталась на ночь в соседнем дворе, а сегодня она не вышла на работу. Мобильник – вне зоны, дома она не ночевала. – Откуда вы знаете, что дома не ночевала? Проверяли? – Звонила вечером на домашний. Она не брала трубку. Я уверена, с ней случилась беда. – Так-таки и беда… Может быть, загуляла? Маша вспыхнула: – Говорю вам, с ней что-то случилось. Васин рассеянно обвел глазами приемную, достал телефон и набрал номер Губанова: – Все утро звоню. Телефон отключен. Что бы это могло значить? – Он повернулся к охраннику: – Видеонаблюдение восстановлено? Что с сервером? – Пока нет, – ответил тот. – Восстанавливают. * * * Из темноты слышался звук падающих капель. Из шестидесяти капель складывалась минута, из трех тысяч шестисот – один час. Через восемьдесят шесть тысяч четыреста капель пройдет день, спустя шестьсот четыре тысячи восемьсот – неделя… Их найдут через неделю или, может быть, через год. Кричи – не докричишься. Стучи – никто тебя не услышит. Надежды на спасение нет. – Я не хочу умирать… – Лера попыталась выпрямиться, но, почувствовав боль в спине, без сил улеглась на пол. – Не нужно об этом думать. – Повозившись в темноте, Губанов зажег спичку, заглянул в сигаретную пачку и, скомкав, отбросил ее в сторону. – Сигареты закончились. – Что с нами будет… – прошептала Лера. – Не стоит об этом. – У меня нет сил… – Хотите, я что-нибудь расскажу? – Про сестру… – Что? – не расслышал Губанов. – Расскажите мне про сестру… – Про Женьку? – Губанов тихо рассмеялся. – В детстве она постоянно портила мне кровь. Прилипчивая была, зараза. Я старше Женьки на шесть лет. Мать заставляла таскать ее за собой. Чуть что не по ней, коронная фраза: «Я все расскажу маме». А если родители наказывали меня, она тут же заступалась, плакала: «Не трогайте Димку». Добрая девчонка. И как только она нарвалась на этого Кузьмичева… Не повезло ей. – Замуж за него вышла из-за денег? – Я в душу ее не лез. Точно сказать не могу. Кузьмичев ей звонил, цветы присылал, подарки. Женьке тогда было двадцать четыре, она уже терапевтом работала в поликлинике. Кузьмичев к ней каждый день на прием записывался. Жаловался на одиночество, плакал. Ну, и выплакал. Первые годы они жили неплохо. Потом Кузьмичев начал борзеть. Любовницы пошли – одна за другой. Помотал Женьке нервы изрядно. Я говорил ей, брось его к черту. Не послушалась. Ребят жалко, племянников. Как подумаю, что никогда их не увижу… – Губанов вдруг замолчал, потом чуть слышно вздохнул. – Венька, племянник, насквозь больной. Астма. От матери ни на минуту не отлипал. Даже не представляю, как он там без нее. |