Онлайн книга «Цвет боли. Бархат»
— Только Андреасу Флинту. Судя по всему, Флинт не справился, потому что пароль все еще требовался. — Успокойтесь, возможно, Лора по ошибке просто установила свой, а не ваш. Сейчас мы позвоним своему другу, вернее, сотруднику, который способен восстановить любой пароль. Бритт уже набирала номер Магнуса: — Эй, компьютерный гений, требуется твоя помощь. — Немедленно? Уже иду. — Мы не дома, запиши адрес… Пока ждали Магнуса, расспрашивали Ханне о работе клиники и о Лоре Трувассон. О клинике Ханне рассказывала охотно и подробно, мол, наводят красоту женщинам… ну и мужчинам иногда… Нет, сложные операции нечасты, это проблема, потому что нужен серьезный анестезиолог, еще персонал, а приглашать их дорого. — Своего нет? — Есть, но он не имеет квалификации для многочасовых операций. Потому только те, которые не требуют много времени. — Сколько было таких за последний год? — Фрида спросила скорее по привычке уточнять все до точки, чем действительно придавая вопросу какое-то значение. — За последний год? Дайте вспомнить… две или три… — Почему так неуверенно? — Я стала работать в этой клинике не так давно. При мне серьезная только одна — после аварии исправляли женщине кое-что. — Вы храните документы о пациентах? — Мы не имеем права ничего сообщать кому бы то ни было! — тут же принялась защищаться Ханне. — Успокойтесь, мы и шагу не сделаем из того, на что не имеем права. Полиция вас не расспрашивала о работе клиники и о пропавшей сотруднице? — Конечно, расспрашивали. Спрашивали об операциях, мы показали им всех пациенток. Полиция на это имеет право, — подчеркнула администратор, вызвав у Фриды невольную улыбку. По своему опыту работы в полиции она прекрасно знала, что именно в таких клиниках последнее, в чем идут навстречу, — данные о клиентках, обычно даже самые законопослушные подчиняются только после соответствующих бумаг. Неужели здесь дали все добровольно? — Полицейские предъявляли вам ордер на обыск или вы дали данные сами? Кажется, Ханне испугалась вопроса, ощутимо заюлила: — Нет, что вы! — Что я? — Они не смотрели, мы просто показали список операций и процедур за последние месяцы. Я понимаю, что у полиции тоже были подозрения, что Анику отравили из-за какой-то неудачи, но это не так! Разве у Аники мало клиник? — То есть, — Фрида буквально впилась взглядом в лицо женщины, — вы допускаете, что отравление могло быть, но не допускаете, что из-за вашей клиники? — Да… нет! Я не знаю… — Хорошо, Ханне, не волнуйтесь вы так, тем более мы не из полиции. У Аники ведь была сильная аллергия? — Да, она не переносила пенициллин и его производные, так бывает. — В голосе почти слезы. Фрида с улыбкой сжала пальцами ее руку, нервно комкающую платочек: — Да что вы так волнуетесь? Мы правда всего лишь хотим понять, как осторожная Аника могла принять лекарство, которое ей категорически запрещено. Она ничего не говорила по поводу какой-нибудь инфекции? — Чьей? — Своей, конечно. Аника в последние дни делала какие-то операции? Несложные, простые? — Делала. Блефаропластику. — Подтяжку нижнего века? — Да. — Когда в последний раз? — В день своей… гибели. С утра, а во второй половине дня отправилась на машине в Данию. — Значит, у нее не могло быть, например, больного горла? — Нет, что вы! Аника ответственно относилась к своему здоровью. — А как пациентка, которой она делала операцию? — Хорошо, все идет прекрасно, у Аники золотые руки, она способна не только подтянуть веки, но и перекроить все лицо минимальными средствами так, что собственные мужья не узнают жен после операции. Поверьте. — Многим перекраивала? — Здесь нет, условия не те, но я видела снимки тех, кого оперировали в Германии, например, о… это волшебство! Приходит в клинику корявая дурнушка, после того как отек спадет, выходит красавица. — Разве эти фотографии не являются закрытой информацией? — Да, конечно, — снова смутилась Ханне, — но мы иногда смотрели. Понимаете, это помогает сотрудникам клиники чувствовать себя причастными к волшебству. Мы никогда не знаем имен, часто пациентки даже приезжают в клинику в масках, и их видят только сама Аника и медсестры, которые делают процедуры, и уезжают тоже в масках… — Но обязательно должны существовать снимки до и после, я знаю, врач сначала все планирует на снимке, а потом на лице пациентки, — вмешалась Бритт и объяснила Фриде: — У меня подруга делала себе подтяжку. — Подруга? Сколько лет твоей подруге? — Это неважно, бывает, когда мешки под глазами повисают в молодом возрасте. — Она права, — согласилась с Бритт Ханне, — к нам обращаются совсем молодые девушки. — Но вы же не имеете сведений о пациентках? — Возраст и вес знать обязательно. Пока беседовали, приехал Магнус, а с ним и Линн. Бритт не сдержалась, чтобы не поинтересоваться: — Ларс тебя отпустил или сбежала? — Спустилась вниз по связанным простыням! — рассмеялась на саркастический вопрос подруги Линн. — Бритт, Ларс нормальный шведский мужчина, он родился в Швейцарии, но вырос-то здесь. А я нормальная шведская женщина. Он справится, успокойся. — Все равно… Магнус приступил к делу, но Ханне тут же объявила: — Пароль-то вы можете подобрать, а вот в данные не смейте заглядывать! Магнус только хмыкнул: — Строго вы, леди. — Это защищенная информация, я не имею права ее никому показывать. Совсем немного пощелкав клавиатурой, Магнус усмехнулся: — А что вы намерены здесь защищать? — То есть? — Вот новый пароль, но ваши файлы девственно пусты. — То есть?! — Сами папки есть, даже файлы в них тоже, но сдается мне, что в них ничего. — Не смейте заглядывать! — почти взвилась Ханне. — Да я не заглядываю. Объем информации на диске и файлов в папках посмотрите. 22 КБ на файле — это только заголовок, но не больше. Открывайте при мне, чтобы не сказали, что я что-то стер. Я всего лишь помог вам подобрать новый пароль. Ханне уже его не слышала, забыв о чужих глазах, она открывала папку за папкой и файл за файлом, то бледнея, то покрываясь красными пятнами. Везде было пусто! |