Книга Замок на Воробьевых горах, страница 58 – Евгения Грановская, Антон Грановский

7

Едва Самарин переступил порог ее комнаты, Мария грозно объявила ему в лицо:

— Вы украли у меня фотографии!

Самарин снял кепку, пригладил ладонью редкие волосы и сухо проговорил:

— Во-первых, здравствуйте. А во-вторых, я не собираюсь беседовать с вами на данную тему. Достаточно того, что спустил вам с рук укрытие информации. В следующий раз получите по полной программе.

— Ребров погиб! — с болью в голосе воскликнула Мария. — Он утонул! Почему вы ничего мне не сказали?

— Он был пьян.

— Техник — отец одного из моих студентов!

— Вот как? — Майор пожал плечами. — Я не знал.

— Вам нужно было поставить в отчете «галочку» о прикрытии порнопритона?

— Возможно.

Мария взяла со стола бутылку вина, плеснула в пластиковый бокал и залпом выпила. Самарин не сводил с нее пристального взгляда.

— Бросьте, — заговорил он почти примирительно, — никто не думал, что мужчина нырнет в бассейн. И тем более никто не думал, что человек, обслуживающий бассейн, не умеет плавать. Если вы позвали меня, чтобы поговорить об этом…

Самарин пожал плечами и сгреб со стола кепку.

— Постойте! — Мария поморщилась и потерла пальцами виски. — Не торопитесь.

Майор снова положил кепку на стол и воззрился на Марию своими неподвижными глазами.

— Вы подвели меня и убили человека, — хрипло заявила Варламова. — Но я знаю, что вам плевать на то, чем это обернется для меня. А потому я не буду с вами обсуждать данную тему.

Самарин чуть опустил припухшие веки, как бы говоря: значит, мы друг друга поняли.

— Я хочу поговорить о другом, — продолжила Варламова. — В районе регулярно пропадают бомжи, верно? И вы уже находили их останки.

Самарин спокойно кивнул:

— Знаете, сколько дел на мне висит?

— Догадываюсь. — Мария снова поморщилась, отчего на лбу и по обе стороны рта прорезались тонкие морщинки. — Но ведь они не просто бомжи, а жертвы. Жертвы садистов.

— Да чушь вы говорите! — дернул щекой Самарин. — «Садисты» существует только в вашем больном воображении.

— В воображении?

— Разумеется. — Следователь вздохнул. — Поймите, Мария Степановна, игра воображения — это роскошь, которую я не могу себе позволить. Я должен полагаться только на факты.

— А как же видеозапись? — растерянно спросила Варламова.

— Ваша запись — не доказательство. Никто не сможет доказать ее подлинность. И ни один суд не примет ее в качестве улики.

Мария уставилась на майора, не веря своим ушам. У нее возникло ощущение, что она разговаривает с абсолютно незнакомым человеком. Надо же, ведь знал о гибели людей и палец о палец не ударил, чтобы расследовать это дело.

— А ваше начальство знает, что вы закрываете глаза на убийства?

Терпение Самарина иссякло. Он холодно усмехнулся и угрожающе пророкотал:

— Послушайте вы, мать Тереза! Похоже, у вас слишком длинный язык. Но если я захочу, мне ничто не помешает взять ножницы и немного его подкоротить.

Зрачки Марии сузились.

— А порезаться не боитесь? — с вызовом осведомилась она.

Самарин взял со стола кепку и глухо пробормотал:

— Сумасшедшая.

Посчитав, по-видимому, что сказал все, что должен был сказать, майор поднялся со стула, натянул на плешивую голову кепку и пошел к двери.

Дверь блока открылась, и в прихожую шагнул Завадский. Остановившись на пороге, завкафедрой с мрачным удивлением посмотрел на Самарина и холодно спросил:

— Что здесь происходит?

— А вы еще кто такой? — неприязненно бросил майор Самарин.

— Это Максим Сергеевич Завадский, — представила Мария последнего. — Заведующий нашей кафедрой.

— Вон оно что… — Самарин ухмыльнулся. — Но жилой блок мало похож на кафедру. Что вы здесь делаете, заведующий? Заведуете кроватью и душевой комнатой?

Завадский взглянул на майора с холодной яростью.

— Интересно, что будет, если я дам вам хорошего пинка? — спросил он вдруг. — Арестуете меня за нападение на представителя власти? Или расстреляете из своего табельного пистолета?

— Хотите попробовать?

— Почему бы и нет?

Несколько секунд «противники» сверлили друг друга взглядами.

Сердце Марии учащенно билось. Весь ее подспудный страх перед мужчинами поднялся наружу. Она никогда не доверяла мужчинам, считая, что в душе каждого из них, даже самого безобидного на вид, в силу непреложных биологических законов живет убийца и насильник. Сама природа велела мужчине убивать и овладевать. Все достижения цивилизации — лишь тонкая ткань, наброшенная на ужасное, свирепое и безжалостное животное…

— На вашей кафедре творится черт знает что, — заговорил наконец Самарин. — Обещаю, что вам не удастся выйти сухим из воды. Я лично возьму это дело под свой контроль.

— Сделайте милость.

Завадский шагнул в сторону, давая проход майору. Самарин направился было к двери, но вдруг резко обернулся и со всего размаха ударил Завадского кулаком в челюсть.

— Это чтобы не предъявлять тебе обвинения в нападении, — сухо отчеканил он.

Затем быстро вышел из блока и захлопнул за собой дверь.

Завадский, прислонившись к стене, сполз на пол и потер ушибленное место.

— У парня хорошо поставленный удар, — пробормотал Максим Сергеевич. — Правда, что ли, следователь?

— Правда.

Мария сидела на кровати, понурив голову и обхватив себя руками за плечи. Она чувствовала себя так, словно из нее выпустили воздух.

— Сказал, что возьмет дело под личный контроль, — снова заговорил Завадский. — Это ведь именно то, чего ты добивалась?

— Может, встанешь с пола? — вместо ответа предложила Мария.

— Зачем? Мне и здесь удобно.

Мария посмотрела на смуглое лицо Завадского, но тут же отвела взгляд.

— Никому нельзя доверять, — вздохнула она. — Абсолютно никому.

Завадский приподнял брови:

— Что?

— Ничего. Как твоя челюсть?

— Почти в норме. — Завадский усмехнулся. — Меня не били по морде уже лет пятнадцать. Похоже, я совсем разучился драться.

— Он ударил тебя неожиданно, — возразила Варламова.

Она протянула руку к пачке, лежащей на столе, попыталась вынуть сигарету дрожащими пальцами, но та вдруг переломилась. Вместе с сигаретой сломалось что-то внутри Марии. Она обессиленно опустила руку и глухо выговорила: