Книга Багровая земля, страница 28 – Борис Сопельняк

– Я ведь не такой старый, как вы думаете. Мне всего сорок пять, а выгляжу на семьдесят, верно? Что же вы хотите?! С семи лет в поле, сперва погонял волов, а потом стал к плугу. Кое-как окончил девять классов, но голова работала. Постепенно выбился в люди и стал одним из вождей племени. В то время в Афганистане лютовал кровавый режим Амина, по доносу Башира всех наших вождей арестовали. Тогда почти все племя снялось с насиженных мест и ушло в Пакистан. А нас приговорили к смертной казни. Тридцать человек расстреляли, восемь не успели: на рассвете шурави ввели свои войска, и Александр распахнул двери камеры.

Шемаль снова отхлебнул чаю, и я заметил, что на этот раз пиала в его руке слегка подрагивала – значит, воспоминания его не на шутку взволновали.

– Вернувшись в родной кишлак, я увидел, что там хозяйничает Башир, – продолжал Шемаль. – Что делать? У меня – ни оружия, ни людей. Башир это знал и от безнаказанности совсем озверел. Тогда я сделал вид, что признаю его власть. Решил использовать и еще один подарок судьбы. Пока я находился в тюрьме, все племя записали в Национальный исламский фронт Афганистана [35] . Руководители не высовывали носа из Пакистана – там ведь не стреляют, поэтому я съездил в Пакистан и заявил, что согласен воевать на их стороне, но у меня нет оружия. Те обрадовались и дали винтовки, автоматы, пулеметы, а заодно гранатометы, мины и многое другое. Заодно я вернул на родину несколько сот семей. Пока я отсутствовал, Башир уничтожил восемьдесят моих воинов. Но теперь нам было чем воевать, и мы убили сто восемьдесят его бандитов.

– Но ведь пакистанские руководители оружие давали не для этого. Или я не прав? – не без подвоха уточнил я.

– Разумеется, не для этого, – усмехнулся Шемаль. – Они хотели, чтобы мы боролись против народной власти. К тому же через территорию нашего племени проходит автомобильная дорога в Ташкент. Тридцать километров перевала Саланг контролируем мы. Дело прошлое, но три-четыре года назад мои люди останавливали машины и отбирали груз.

– А если машины не останавливались?

– Тогда стреляли. Я этого не отрицаю, – опустил он глаза. – Было и такое. Но когда мы окрепли, когда каждый мужчина получил оружие, и мы прогнали Башира из всех наших кишлаков, я задумался: а что дальше? На пятьдесят тысяч моих соплеменников – ни одной школы, ни одной больницы. Об электричестве или водопроводе никто и понятия не имеет. Я много размышлял. Седой стал, морщинистый, а все думал. На мне ответственность за все племя. Когда советовался с верными людьми, не все и не сразу меня поняли и поддержали. И все же мы решили так: народную власть признаем, но вводить войска не позволим. Пусть дадут нам современное оружие – и мы сами себя защитим. Не только себя, но и дорогу.

– А как же пакистанские начальники? – поинтересовался я. – Они ведь вас в покое не оставят, найдут какого-нибудь нового Башира и натравят на ваше племя.

– Как ни трудно в это поверить, но с начальниками я нашел общий язык, – лукаво прищурился Шемаль.

«Это и есть то, о чем мечтал Рашид, – подумал я. – Стравить между собой банды, поддерживать те, которые готовы признать народную власть и их руками задавить откровенно враждебные группировки».

– Шемаль, – хотел я кое-что уточнить. – А если…

– Знаете что, – протестующее поднял он руки, – давайте с Шемалем покончим. Надоел мне этот псевдоним. Враги мое настоящее имя знают, пусть знают и друзья. Мое полное имя Хаджи Султан Мухаммад, – церемонно протянул он руку и слегка поклонился.

Согласно обычаю мы познакомились заново: встали, пожали друг другу руки и троекратно расцеловались.

– Если бы не Башир, я пригласил бы вас в свой родной кишлак, – расчувствовался Хаджи Султан. – Но дорога к нам лежит через ущелье, которое контролирует этот бандит. Мы-то пробьемся, а гостем рисковать нельзя. Знаете что, к весне я Башира убью. Приезжайте весной! Обещаете?

– Обещаю, – охотно согласился я. – Но меня вот что волнует: вдруг пакистанские начальники дадут команду другим бандам помочь Баширу. Что тогда будет?

– А ничего не будет! – засмеялся Хаджи Султан. – Таких приказов были сотни. Получал их и я, но даже не думал выполнять. Чего ради я поведу своих воинов неведомо куда, чтобы помогать неведомо кому, а родные места оставлю беззащитными?! Так же рассуждают и другие вожди. Нет уж, и мы никуда не пойдем, и к нам никто не сунется. А Башир обречен, – вернулся к не дающей покоя теме Хаджи Султан. – Если на то будет воля Аллаха, мы полностью признаем народную власть и прекратим какие бы то ни было боевые действия.

– А сейчас нельзя? – задал я наивный вопрос.

– Сейчас нельзя. Народная власть пока что не может гарантировать нам безопасность, а врагов вокруг предостаточно. Мы с ними справимся сами, тем более что Кабул обещал подбросить партию новейшего оружия.

Закончился разговор, как и начинался, пожеланиями здоровья близким и знакомым. Исчез Хаджи Султан так же стремительно, как и появился. Только в моем блокноте осталось его обращение:

«Ко всем русским людям и моему брату Александру!

Мое слово таково. Пусть международная реакция оставит нас в покое. Это необходимо для прекращения кровопролития и спокойной жизни. Мы хотим строить новую жизнь и хотим мира. Наш народ это заслужил и имеет на это право!»

На обратном пути один из офицеров нашей группы пошептался о чем-то с водителем, потом, виновато улыбнувшись, обратился ко мне.

– Есть просьба, вернее, предложение. Мы будем ехать мимо военного лицея. Там учится мой младший брат. Не виделись два месяца. Может, заскочим? Я навещу брата, а вы посмотрите лицей.

– Прекрасно, – согласился я.

– Тогда по газам! – приказал офицер шоферу.

Но разогнаться мы так и не успели, за ближайшим поворотом остановил военный патруль.

– Что случилось? – высунулся из машины шофер.

– Работают саперы. Дорога заминирована.

– Как, опять? Мы же здесь ехали утром. Когда они успели?

– Успели. Вон доказательство, – кивнул начальник патруля на обгоревший кузов грузовика.

Саперы двигались по дороге. Шли медленно, оглядывая и ощупывая каждый сантиметр. Впереди коренастый сержант с красавицей-ищейкой Дингой. Чуть сзади, уступом вправо, еще один сержант с поджарой Тайгой. За ними – сапер с миноискателем, а рядом – со щупом. Их командир старший лейтенант Фомичев внимательно наблюдал за работой своих ребят, но держался поближе к собакам.