Книга В стране райской птицы. Амок, страница 36 – Янка Мавр

— А как же? — ответили бывалые. — Остров Ява.

— Странно… Я надеялся увидеть горы, пальмы, красивый город. А тут — одни болота.

— О, это пока лишь гавань Приорк. Сама Батавия в десяти километрах отсюда.

Пассажир взял бинокль и стал рассматривать берег. Наблюдения, как видно, не удовлетворили его, и он так скептически поморщился, что стоявший рядом господин поспешил успокоить:

— Не тужите, все будет: и пальмы, и лихорадка, и жара… Все, что и должно быть по закону.

— А тигры и носороги? — полюбопытствовал первый пассажир.

— Их вам бояться нечего.

— Извините, я не боюсь, а наоборот, очень хочу встретиться с ними! — важно ответил первый пассажир.

Господин удивленно посмотрел на него, подумав: «Вот ты какой!» А пассажир и в самом деле был не совсем обычным человеком. Звали его Пип. Он имел какой-то странный, линялый вид, — длинный, худой, бледный, с голубыми глазами и совершенно светлыми волосами. Было ему лет тридцать. Казалось, что весь свой век он просидел где-то в подвале, а теперь впервые выбрался на солнце. Внешне очень спокойный, Пип был одет так, точно ему вот-вот угрожают тигры и носороги: кинжал, револьвер, а рядом среди вещей еще и ружье в чехле.

— Вы что, охотник? — спросил господин.

— Не совсем, но еду главным образом ради этого.

— Ну, так вам долго придется искать здесь диких зверей.

— Почему же? — Тут столько народу, что звери остались лишь в самых глухих уголках.

— Жаль! Чего же ради забираться в такие страны? Но я все равно найду их!

— Желаю успеха.

Тем временем пароход подошел к каменистому побережью, где виднелись огромные пакгаузы-склады. За ними теснилось множество маленьких ресторанчиков, в которых жизнь не замирала ни днем, ни ночью. Рядом была и станция железной дороги.

Как только на берег были спущены сходни, по ним на борт судна ринулась целая орава полуголых, бурых и желтых людей. Они кричали на всех языках, толкали друг друга, наперебой предлагали свои услуги:

— Отель «Ява»! Отель «Нидерланды»! Наилучший! Наиудобнейший! Туан, туан! [9] Я поднесу! — и почти насильно вырывали багаж из рук пассажиров. Тем, кого встречали родные или знакомые, кто приехал сюда на определенное место, это не мешало. А новички чувствовали себя среди этого шума и гама совершенно беспомощными. В том числе и мингер [10] Пип завертелся, как в водовороте, и пропал из вида.

Лишь господин, недавно разговаривавший с Пипом, — видимо, богатый европеец лет двадцати восьми, с черною маленькой «испанской» бородкой, — как будто не принадлежал ни к той, ни к другой категории. Он спокойно стоял на месте и внимательно присматривался к толпе носильщиков. Один малаец сунулся было к нему, но господин сурово крикнул:

— Не надо!

В этот момент вперед протиснулся еще один малаец, тоже полуголый, но в огромной, метра в два в окружности, шляпе на голове.

— Туан, я поднесу! — сказал он, подхватывая вещи.

Первый носильщик с руганью оттолкнул его:

— Прочь! Я первый!

Однако господин сам передал вещи шляпе, чем вызвал гнев не только у обиженного, но и у других носильщиков.

Нужно было пройти через таможню. Процедура эта довольно долгая и неприятная. Кроме проверки вещей и документов следовало еще и предъявить «право на въезд»: как можно больше денег, тем более если пассажир — европеец.

Видите ли, все белые здесь — господа, и обязаны быть господами хоть лопни! Потому что если подневольные туземцы узнают и увидят, что и среди белых есть горемыки, они перестанут уважать и бояться голландцев. А это уже небезопасно.

Понятно, что в первую очередь пропустили белых.

Вот впереди поднялся шум и спор: какой-то глупец привез маловато денег, и его задержали, чтобы со следующим пароходом отправить назад.

— Я же могу работать! Я не буду сидеть ни на чьей шее! — оправдывался бедняга, но его и слушать не стали. Не могут же хозяева рисковать своим авторитетом из-за какого-то нищего!

Дошла очередь и до нашего господина. Он предъявил документы.

«Ван Дэкер, представитель фирмы ван Бром и К° в Амстердаме», — прочитал чиновник. А из-за его спины сунул нос в документ и какой-то тип, как видно агент полиции.

Но ван Дэкер уже показывал «право на въезд» — достаточно внушительную пачку гульденов. Чиновник тотчас проявил к нему большое уважение, а агент сразу же перестал интересоваться документом.

На вокзале, принимая от ван Дэкера плату, шляпа сказала:

— Если туан разрешит, я проведу туана до самого отеля «Ява».

— Хорошо, — важно согласился ван Дэкер и сел в вагон первого класса. Носильщик побежал в третий класс.

От Приорка до Батавии ведут несколько каналов, шоссе, железная дорога и трамвайный путь. На них всегда очень оживленное движение.

Жаль только, что пейзаж по обеим сторонам этих путей такой неинтересный, нудный: затопленная низина, кустарник, низенькие пальмы, похожие на наш папоротник, заросли бамбука да кое-где банановые деревья с громадными листьями, свисающими, как лохмотья. Только высокие, как стрелы, кокосовые пальмы и горячий влажный воздух, — причина злокачественной малярии, — подчеркивают, что здесь жаркая страна.

Вот, наконец, и Батавия показалась, но опять — ничего интересного. Те же каналы по улицам, только более грязные, а в них стирают белье и купаются целые семьи малайцев и китайцев.

Недаром голландцы сбежали отсюда и поселились в нескольких километрах дальше, там, где выше и суше. С тех пор эта часть города называется Старой Батавией, а новая — Вельтевредэн, что означает приблизительно — «хорошее самочувствие».

Здесь, среди пышных садов, в мраморных дворцах, белые чувствуют себя отлично. А в старом городе остались цветные, обслуживающие магазины, конторы, фабрики, мастерские и всевозможные другие учреждения своих хозяев.

Как только ван Дэкер вышел из вагона, к нему опять подбежал малаец в шляпе и схватил вещи. Возле вокзала стоял автомобиль отеля «Ява». Носильщик быстро погрузил в него багаж.

Ван Дэкер остановился, что-то обдумывая. Малаец низко поклонился ему:

— Пусть туан едет спокойно. Тугай сделает все, что нужно.

Кивнув в ответ, европеец уехал в автомобиле, а Тугай бегом помчался по известным ему переулкам. Быстро несся автомобиль, и все же малаец опередил его, встретил ван Дэкера у подъезда отеля. Носильщик так старательно ухаживал за своим туаном, что даже хозяин гостиницы заметил это и сказал ван Дэкеру:

— Хороший у вас слуга, старательный.