Онлайн книга «Мечтай осторожнее»
|
— Брайан, ты меня так выручил… Он машет рукой: — Давай-давай, не теряй времени. А то еще упустишь самолет. И вместе с ним своего янки. Подмигнув, Брайан выруливает на автостраду, и фургончик теряется в потоке машин. Первое, что я вижу в зале вылета, — очередь, змеящуюся от стоек регистрации вдоль перегородок прямо к вращающимся дверям. Возле которых я, собственно, нахожусь. Очередь? Я уж и забыла, что это за напасть. Поглядывая на часы, переминаюсь с ноги на ногу. Что же делать? Я точно опоздаю на самолет, Виктор Максфилд решит, что я ни на что не гожусь, меня уволят, и до конца своих дней я буду фотографировать невест в платьях-безе. Не дергайся, Хизер. Паника ничего не даст. Приметив оставленный кем-то экземпляр «Ивнинг стэндард», я хватаю газету и принимаюсь читать. Очередь ползет медленно — сантиметр за сантиметром. Колонка за колонкой. Страница за страницей. С головой погрузившись в отчет о скачке биржевых индексов, вдруг слышу: — Следующий. Скомкав газету, бросаюсь к стойке: — Уф, наконец-то! Я уж боялась, что пропущу рейс. Не глядя на меня, девушка продолжает стучать по клавиатуре, загоняя в компьютер какие-то данные. — У меня забронирован билет на пять часов в Эдинбург, — лепечу я. Никакой реакции. Сверлю глазами ее макушку. Она вообще меня слышала? — По-моему, вылет уже скоро, — добавляю по громче. — Имя? — вопрошает она монотонно. — Хизер Хэмилтон. Мисс. — Угу… — бормочет она, продолжая щелкать клавишами. Понимаю, они изо дня в день этим занимаются, но можно хотя бы немного поспешить? Видимо, нет. — Вы чуть не опоздали. Посадка заканчивается. — Так я об этом вам и… — Сейчас взорвусь! Спокойно, Хизер. Спокойно. — Успеете, если поторопитесь. — Девушка протягивает посадочный талон: — Ряд 75, место F. Возле иллюминатора. — Ой, мне нельзя возле иллюминатора! — быстро говорю я. — Понимаете, я очень нервничаю во время перелетов и люблю сидеть у прохода, потому что, если будет ЧП и придется выпрыгивать из самолета в спасательных жилетах, так я смогу быстрее выбраться наружу… Товарищи по очереди, нервно переглядываясь, стараются отойти от меня подальше. — Это последнее оставшееся место, — говорит девушка. — И за вами еще люди, так что… — Но… — Выход на посадку номер 42. У вас пять минут. Бегать на шпильках — особое искусство. На полной скорости миновав посты службы безопасности, впрыгиваю на движущуюся дорожку… Ай! Приподнимаю ногу: естественно, каблук отлетел. Проклиная день, когда родилась на свет, я снимаю розовую туфлю и с тоской кручу перед глазами… пока меня не шарахает: мне ж надо успеть на самолет! — Кого я вижу! Вскидываю голову — навстречу цокает каблучками стюардесса. — Джесс! — Движущаяся дорожка подвозит меня к ней. — Ты что здесь делаешь? — Я? Солнце мое, память отшибло? Я как-никак стюардесса. И что я здесь, по-твоему, делаю? Еду домой — чуток подремать после девятичасового перелета. Чтобы нас не унесло друг от друга, обеим приходится пятиться. — А ты-то как здесь оказалась? — Лечу в Эдинбург… По заданию «Санди геральд». Длинная история. На прошлой неделе я отправила Джесс письмо о своей ссоре с Гейбом и его внезапном отъезде. — Погоди-ка, а Гейб часом не на Эдинбургском фестивале?.. — Прости, Джесс, надо бежать, а то на самолет опоздаю. — Я хромаю по дорожке вперед. — Позвоню! — Удачи, солнце мое! — кричит она мне вслед. — Да, и еще… Оборачиваюсь — меня уносит все дальше — и вижу, что она машет руками как ветряная мельница. А потом что-то кричит, но я ничего не могу разобрать и просто машу в ответ. Впрочем, если подумать, ее напутствие подозрительно смахивало на… «Удачной охоты на бабочек!» Припадая на одну ногу, я вваливаюсь в самолет. Атмосфера на борту напряженная — чтобы не сказать откровенно враждебная. Каменные лица пассажиров проплывают мимо, ряд за рядом, пока я тащусь по проходу, выискивая глазами, где приземлиться. Я уже в хвосте. Должно быть, где-то здесь. Но ведь ни единого свободного местечка. Пропустила, что ли?.. Увы, не пропустила. В самом конце салона, в самом углу, у самой стенки туалета — два места. В одном — мужик с необъятным пивным пузом, живот просто выходит из берегов, обтекает ручку кресла и занимает половину соседнего сиденья. Моего сиденья. Протиснувшись мимо соседа, сажусь и пристегиваю ремень. А я-то робко надеялась на мягкое кожаное кресло рядом с симпатичным незнакомцем и бесплатное шампанское в течение всего пути. Закрываю глаза. Ладно, лететь недолго. Если повезет, удастся проспать всю дорогу. — Уютненько мы тут устроились, пр-равда? О нет. Пожалуйста, только не это. Рокочущий голос с густым шотландским акцентом. Открываю глаза. Лучась искренним дружелюбием, сосед рассматривает меня. — Добр-рый день! Я Брюс, а вы… Первые пятнадцать минут полета проходят более-менее гладко. Если не считать того, что за спиной то и дело шумит унитаз, а уснувший Брюс пускает слюни на мое плечо. — Мадам, вам сэндвич с курицей или ветчиной? — обращается ко мне профессионально улыбчивая стюардесса. — А вегетарианские есть? — вежливо интересуюсь я. — Боюсь, закончились. Но здесь есть листик салата и помидоры. — Она вглядывается в мертвенно-бледный багет сквозь целлофановую упаковку. — Можно вынуть ветчину… — М-м… нет, спасибо. — В животе жалобно урчит. — Чай или кофе? — тренькает она. — Кофе, пожалуйста. Она передает мне подносик с пластиковой чашечкой и наливает в нее тягучую черную жидкость, умудряясь не расплескать ни капли. Самолет встряхивает. Однако стюардесса с бесстрастным видом продолжает наливать кофе, лишь слегка покачнувшись на каблуках. И я, успокоенная, беру чашку. Видишь, Хизер, все в порядке. Просто небольшая турбулентность. Волноваться не о чем. Совсем не о… А-а-а-а! Самолет резко ныряет вниз, и мы падаем, падаем… Кошмар? Не то слово! В ушах женский визг, детский вой, сердце бухает в груди чугунным молотом, и кто-то тычет меня пальцем в бок. Брюс-то, оказывается, проснулся, жует сэндвич с ветчиной и, заботливо глядя на меня сквозь очки без оправы, пихает под ребра пальцем-сарделькой. — Не бойтесь, милая. Пр-росто маленькая турбулентность, все в порядке, — успокаивает он с набитым ртом. — За исключением разве что ваших бр-рюк… |