Книга Волшебные слова, страница 14 – Рут Валентайн

Ответной улыбки Оливия не дождалась. Харви пребывал в явном замешательстве, не зная, как реагировать на ее улыбку, на присланные розы, не говоря уже о внезапном появлении в кабинете. По какой-то необъяснимой причине его смущение придало Оливии уверенности, достаточной, по крайней мере, для того, чтобы двинуться вперед. Инициативы — вот чего он хотел от нее. Что ж, ее появление здесь и есть одно из проявлений этой самой инициативы.

Оливия не спеша подошла поближе к столу и, постаравшись придать своему голосу мелодичность, с улыбкой проворковала:

— Сегодня утром я чувствовала себя такой счастливой. Вот и подумала: тебе будет приятно узнать об этом. — Она указала на злополучную корзину. — Кроме того, мне хотелось приятно тебя удивить.

— И тебе это, безусловно, удалось, — пробурчал Харви, так и не выйдя из-за стола.

Недружелюбный прием возмутил Оливию. В ее ушах до сих пор звучали его полные презрения слова: «У тебя что-нибудь случилось с ногами, Оливия, поэтому ты не смогла прийти ко мне?» Теперь Харви не может обвинить ее в том, что она не пришла к нему.

Борясь с охватившим ее волнением, Оливия сказала:

— Я много думала над твоими словами, Харви. Ну, насчет того, что все время занимаю пассивную позицию, предоставляя тебе играть роль активного любовника. И вспомнила, какое удовольствие доставили мне когда-то присланные тобой розы. Вот мне и захотелось, чтобы ты тоже почувствовал: я тебя люблю, ценю и постоянно о тебе помню.

На щеках Харви появились красные пятна.

— Видишь ли, когда дело касается мужчин, тут все обстоит по-другому, — пробормотал он, не вдаваясь в объяснения.

Что это с ним? — подумала Оливия. Он смущен? Расстроен? Или чувствует вину за то, что не догадался послать мне розы? Как бы там ни было, я не позволю ему отмахнуться от меня, словно от назойливой мухи.

Она обошла стол и приблизилась к Харви.

— Почему же по-другому? И в том и в другом случае цветы — символ любви.

— Неужели? — с насмешкой переспросил Харви. В его тоне сквозила подозрительность, но никак не радость.

— А чем же еще они могут быть?

Оливия почувствовала, что у нее перехватывает горло: как же ей необходим хоть какой-нибудь знак одобрения, хоть какая-нибудь поддержка с его стороны!

— Частью игры, — коротко ответил Харви, глядя ей прямо в глаза. — Они помогают манипулировать людьми.

— К чему этот цинизм?! — возмутилась Оливия.

Она положила на стол свою сумочку и протянула к Харви руки, намереваясь обнять его.

«А может, ты вдруг потеряла голос и поэтому не смогла сказать мне о своем страстном желании?»

Оливия поднялась на цыпочки, чтобы поцеловать Харви. Он напрягся, его тело окаменело, а взгляд стал холодным и колючим.

— Давай вместе позавтракаем, а потом займемся любовью, — прошептала Оливия, пытаясь смягчить его. — Я сняла для нас номер…

— Во имя всего святого, Оливия, хватит! — закричал Харви, глаза его сверкнули яростью. Он рывком снял ее руки со своей шеи и прижал их к ее бедрам. — Нельзя изменить за одну ночь свою натуру. Я не дурак, моя дорогая. Прекрати, иначе я перестану тебя уважать.

— Уважать?.. — тупо повторила она.

Харви вздрогнул, выпустил ее и быстро отступил назад. Немного помешкав, он обошел стол и остановился с противоположной его стороны. Только теперь, когда их разделял стол, он снова заговорил, размахивая от волнения рукой:

— Послушай! Я очень сожалею о том, что произошло ночью. Понятно? Мне действительно очень жаль.

Харви швырял в Оливию эти слова короткими взрывными очередями, как будто сам ненавидел то, что произносил.

А мне не жаль, и я ни о чем не сожалею, подумала Оливия, но не смогла заставить себя высказать это вслух. Что произошло? Когда я попыталась соблазнить собственного мужа, все закончилось тем, что он еще больше отдалился от меня. И это несмотря на то что я следовала его наставлениям! Видимо, меняй я свою жизнь, подстраиваясь под Харви, или не меняй — мне никогда не выиграть. И как только другие ухитряются в обоих случаях вытащить счастливый билет?

— Мне не следовало вести себя подобным образом, — продолжил Харви. — Ты не заслужила такого обращения. Утром я был сам себе противен. — Он печально вздохнул и закончил, сердито сжав кулаки: — Тебя не следовало посвящать в такие вещи. Лучше бы тебе ничего этого не знать.

Выслушав мучительные признания мужа, Оливия покачала головой.

— Так вот почему ты распорядился, чтобы утром мне дали подольше поспать… Ты осуждал себя и не хотел встречаться со мной.

— Я не хотел, чтобы, увидев меня, ты вспомнила о том, что произошло ночью.

— Не понимаю, честно, не понимаю, почему ты казнишь себя за то, что позволил мне узнать о своих желаниях?

— Будь я проклят, Оливия! Я фактически изнасиловал тебя, полностью утратив над собой контроль! Но ведь я столько времени… — Харви замолчал, будто устыдившись того, что собирался сказать. Он не мог ни объяснить свое поведение, ни оправдаться.

Оливия видела, как искренни и глубоки его переживания.

— А тебе не кажется, что это принесло облечение нам обоим, помогло нам? — нежно произнесла она, всей душой желая приласкать его, облегчить его душевные муки, избавить от чувства вины.

— Кто знает!.. — прошептал Харви. Гримаса отвращения появилась на его лице при воспоминании о том, о чем ему хотелось забыть навсегда. — Я все пытаюсь втолковать тебе одну вещь: ты не должна думать, что обязана обслуживать меня или потакать моим желаниям. Я ненавижу любую фальшь. И выхожу из себя при одной лишь мысли о том, что ты заставляешь себя угождать мне.

Оливия была в замешательстве. Неужели Харви до сих пор не понял, что значит любить? Что отдавать означает одновременно и получать?

— Но… мне нравится угождать тебе, — ласково произнесла она.

— Послушай, Оливия! — возмутился Харви, негодующе взмахнув руками. — Я не ребенок, не надо меня баловать, нежить и говорить, что я хороший мальчик!

Оливия прикусила язык, опасаясь, что Харви может разойтись еще больше. Его голубые глаза сверкали обидой и возмущением. Все, что она говорила, уходило в песок, а потом еще и обращалось против нее.

— И почему ты ни с того ни с сего прислала мне розы? — обрушился он на Оливию. — А твой внешний вид? Ты что, решила вдруг выглядеть сексуальной и раскованной? — Харви на мгновение замолчал, подозрительно оглядывая ее платье. — О чем ты, интересно, думала? Хотела предложить мне поразвлечься прямо тут, на рабочем столе? Впрочем, до такого ты еще не докатилась. Тебе пришло в голову нечто более благопристойное — снять для нас номер.

Эти оскорбительные для Оливии слова сопровождались нервным смехом.

Густая краска стыда залила щеки и шею Оливии. Она никак не ожидала подобного унижения.