Книга Кузина - самозванка, страница 22 – Эмма Дарси

Итак, статус-кво требуется сохранить.

Кроме того, самому Данте нужна эта женщина, очень…

Сейчас она лежит расслабленная в его объятиях. Страсть улеглась, но надолго ли? Данте даже не ожидал такого накала и такого взрыва. Может быть, для Дженни это была разрядка от того постоянного напряжения, в котором она находилась в течение последней недели по его милости? Физическое высвобождение от той бури эмоций, которая бушевала за стеной ее молчания? А он был средоточием этих эмоций, потому что именно он создал для Дженни эту крайне напряженную ситуацию.

Впрочем, не важно. Секс с ней был действительно фантастическим. Но Данте подозревал, что даже фантастический секс — не залог того, что Дженни не поступит по-своему. Он заставил себя расслабиться, а затем медленно перекатил ее на спину и лег рядом на бок. Ласковым жестом он убрал волосы с ее лица, улыбнулся, увидев, что она открыла глаза и пристально смотрит на него.

— Почему ты смеялась? — спросил он тоном снисходительного любопытства.

Его вопрос вызвал у Дженни улыбку.

— Просто это безумие… ты и я…

— Но в тот момент тебе так не казалось.

— Нет.

— И мне нет.

Улыбка Дженни стала лукавой.

— Единственный случай нашего полного согласия.

— Я не хочу, чтобы он был единственным. — Взгляд Данте опустился на ее губы, и он обвел пальцем их контур. — Я еще не насытился тобой.

Дженни резко оттолкнула его руку и, собрав остатки гордости, ответила:

— Может быть, я никто, без роду, без племени и даже без имени, но твоим маленьким грязным секретом я не буду! Я занялась с тобой сексом, потому что сама захотела. Но больше это не повторится!

— Тебе не понравилось? — Данте насмешливо поднял бровь.

Дженни покраснела.

— Не в этом дело!

— А я не могу вспомнить, когда мне было так хорошо. — Данте провел тыльной стороной ладони по ее горлу и спустился к груди. — А тебе? — спросил он.

И хотя глаза Дженни дали ему ожидаемый ответ, губы ее упрямо повторили:

— Не в этом дело. Я не принадлежу твоему миру, Данте, и ты прекрасно понимаешь это.

— Мой мир такой, каким я сам его делаю. И я уже сделал тебя его частью.

— Как свою лжекузину, сестру, к которой ты не должен был притрагиваться.

— Нам обоим известно, что мы не родня, поэтому не сделали ничего предосудительного. Почему бы нам не наслаждаться нашей близостью и дальше? — Его рука спустилась еще ниже и накрыла влажный треугольник между ее ног.

— Это ненормальная ситуация, Данте, — настаивала на своем Дженни, но ее дыхание уже помимо воли участилось от интимной ласки его пальцев.

— Нет, — снова поспешил заверить ее Данте. — Ты помогаешь моему деду залечить старую рану, смягчить мучительные воспоминания перед смертью. Только твое присутствие поможет ему избавиться от многолетнего чувства вины за то, что он когда-то отрекся от сына.

— Но я не Белла! — со страданием в голосе воскликнула Дженни.

Данте склонился над ней и нежно потерся губами о ее губы, стремясь лаской заглушить смятение в ее душе:

— Каким бы человеком ни была Изабелла, ты оказываешь ей честь, исполняя ее роль.

Дженни взяла его лицо в ладони и заставила смотреть ей в глаза, которые были полны боли.

— Мое присутствие огорчает Люсию. Я отвлекаю на себя внимание Марко, которое принадлежит ей по праву.

В Данте закипела злость.

— Люсия… — презрительно прорычал он. — Знаешь, чем она занималась всю последнюю неделю, когда все внимание деда могло принадлежать ей безраздельно? Обходила модные бутики в Риме и организовывала приезд Эньи сюда.

Дженни не ответила, но по ее глазам он понял, что она обдумывает его слова.

— Если бы ей так хотелось все время находиться рядом с дедом, она бы не умотала в Рим. Так нет же! Люсии просто нравится манипулировать людьми, и этим вечером она выбрала жертвой тебя, решив подавить, вывести из себя и заставить почувствовать себя нежеланной гостьей. И все это она проделала с Изабеллой, учти! Твоей подругой, которая была тебе как сестра. Люсия не имела права вести себя подобным образом.

Дженни нахмурилась, пытаясь представить себе, что бы почувствовала и как бы вела себя здесь ее подруга.

— Это было жестоко, — продолжал Данте. — И если ты позволишь Люсии выиграть, то причинишь боль Марко, а не ей. Люсия будет только счастлива, если ты уедешь, и это будет удар, скорее всего, по мне и, конечно, по деду. Но ей все равно, что будет чувствовать он. Для меня же именно он, и только он имеет значение. Сейчас его время, и этого времени совсем мало. И он решил провести его с тобой. Ты… — Данте быстро поцеловал Дженни, предвосхищая возражения, но она и не собиралась что-либо говорить. — Ты и твоя забота, твое внимание — вот что деду сейчас нужнее всего. — Язык Данте скользнул между губами Дженни, побуждая приоткрыть их. — Ты со своей жертвенностью, — продолжал убеждать ее Данте, целуя глубже, требовательнее, используя весь свой сексуальный опыт, чтобы вернуть ее мысли к тому, что происходило между ними…

Дженни отпустила его лицо, которое до этого продолжала сжимать ладонями, и запустила пальцы в его густые волосы. Чувство облегчения и радости немедленно вскипело в Данте, когда ее язык откликнулся на его призыв. Он победил, и эта победа воспламенила его желание снова получить то, что могла дать ему только эта женщина. Он хотел почувствовать ответный огонь, накал страсти, но на этот раз решил не терять самообладания и доставить ей максимальное чувственное удовлетворение, целуя и лаская все ее тело, пока Дженни в экстазе не начнет царапать его спину, побуждая поскорее соединиться с ней, заполнить жаркие глубины ее изнемогающего от желания женского естества.

Но откровенное желание Дженни, первое глубокое погружение в нее оказались сродни взрыву. Самообладание немедленно испарилось, и Данте почувствовал себя орлом, взмывающим ввысь и камнем падающим вниз. И это было восхитительное ощущение — взлетать все выше и выше, к самому пику наслаждения. Они достигли его одновременно, взорвавшись словно при рождении новой звезды, расплавленная сердцевина которой медленно перетекала из ее тела в его, наполняя жизнью каждую клеточку.

У Данте не осталось ни сил, ни мыслей. Он парил в каком-то вакууме, где его единственным якорем была Дженни. Когда же ощущение реальности мало-помалу вернулось к нему, он подумал о том, что весом своего тела может раздавить ее, но руки Дженни крепко удерживали его, не желая отпускать. Данте и самому не хотелось, чтобы миг их близости проходил, поэтому он лишь чуть приподнялся и поцеловал ее лоб, веки, нос, губы и прошептал:

— Скажи, что останешься.

И Дженни не ответила — выдохнула:

— Да.

Он победил!