Онлайн книга «Доживем до зарплаты»
|
– О вас? – Ну да, о моей коллекции фигурок из специальной глины, которую можно обжигать в духовке. Ведь я разработала уникальный стиль! Аналогов в мире нет! Клара Романовна отдернула занавеску на окне, и я увидела, что весь подоконник заставлен маленькими фигурками. Возможно, я ничего не смыслю в лепке, но мне показалось, что ничего уникального в них не было. Косорылые лисицы и зайцы с кривыми ушами – таких можно увидеть в любом школьном кружке «Умелые руки». – В чем же уникальность? – Неужели вы не видите? – В голосе Клары Романовны звучала обида. – Это же нарочитый примитивизм! Умышленное подражание наивному детскому творчеству! Ага, или не умышленное, если «по-взрослому» не получается. Клара Романовна закатила глаза и неестественно высоким голосом завела: – Меня часто спрашивают, в чем источник моего вдохновения. Отвечу всем поклонникам моего творчества: я не перестаю радоваться миру. Надо осознать уникальность каждого божьего творения, каждого листочка и цветочка, и тогда… – Тут она прервалась и недовольно поинтересовалась: – Что же вы не записываете? Я старалась говорить как можно мягче: – Видите ли, в чем дело. Ваша коллекция, безусловно, очень интересна, но я напишу о ней в другой раз. А сегодня я пришла поговорить о вашей дочери. – О Верке, что ли? – А у вас есть другая дочь? Клара Романовна мгновенно ощетинилась: – Чем же она вас так интересует? У нее нет никаких творческих способностей, это я вам как мать говорю. – Вы знаете, что вашу дочь пытались отравить? Несколько секунд дама смотрела на меня, а потом всплеснула руками: – Господи, да кому Верка нужна, травить ее! Мышь серая! – А потом на нее был совершен наезд, – продолжила я. – В данный момент Вера находится в реанимации, она в очень тяжелом состоянии, на грани жизни и смерти. Клара Романовна, похоже, наконец-то заинтересовалась моими словами: – Да что вы говорите! А кто же сейчас живет в ее квартире? Заметьте, любящая бабуля не спросила, кто присматривает за внуками, и вообще нашлись ли добрые люди. Жилплощадь – вот что ее интересует в первую очередь. – А разве вы не хотите знать, здоровы ли внуки? – Конечно, я хочу знать! – обозлилась Клара Романовна. – Вы же меня постоянно перебиваете, не даете рта раскрыть! Так что там с моими дорогими внучатами? Таечкой, Ванечкой и этим, как его… младшеньким? – Степой, – напомнила я. – Да-да, Степашечкой. – С ними все благополучно, дети временно обитают у ваших родственниц в Твери. – Это у моих сестер, что ли? У Зинаиды и Клавдии? – Наверное. А за кошками в квартире присматривает Лена Пономарева, университетская подруга Веры. – А Вера на самом деле умирает? – с плохо скрытой надеждой спросила Клара Романовна. – Врачи пока не берутся давать прогнозы. Надо ждать. Она вздохнула в ответ: – Будем ждать. В конце концов, все мы смертны. Внутри у меня все заклокотало. Да что же это такое?! Неужели у Клары Романовна нет ни капли сочувствия к судьбе дочери? Все мы, оказавшись в беде, рассчитываем, что близкие нам помогут, окажут и моральную, и материальную поддержку. А Вере, похоже, рассчитывать не на кого. Муж пропал без вести, а мать, как я погляжу, только рада, что дочь всю жизнь преследуют неудачи. У меня мелькнула мысль, что, пожалуй, самый злейший враг Веры – это Клара Романовна. А вдруг именно она организовала два покушения на дочь? – Скажите-ка, Клара Романовна, у Веры есть враги? Кто-нибудь желал ей зла? Дама возвела глаза к потолку: – Господи, да я же вам уже говорила! Кому нужна эта серая мышь? Ни харизмы в ней нет, ни женского обаяния! И она с достоинством огладила свою пышную грудь. – Значит, только вы ее ненавидите? Клара Романовна опешила: – Что за чушь! Я любила свою дочурку, то есть и теперь люблю, конечно. Как только у вас язык повернулся такое сказать! Я поудобнее устроилась на шатком табурете и произнесла: – Давайте не будем лукавить. Вот вы вместе с мужем живете в тесной однокомнатной квартире у черта на рогах. До ближайшей станции метро полчаса пилить на маршрутке, потом еще полчала трястись в вагоне до центра Москвы. А Вера жирует в четырехкомнатных апартаментах, в престижном районе столице. Глаза у собеседницы налились кровью. Очевидно, мне удалось нащупать ее любимую мозоль. Отлично. – Да-да, – продолжала я, – та самая «серая мышь», у которой нет никакой харизмы, замечательно устроилась в жизни. А вы – женщина яркая и неординарная, вынуждены тянуть лямку. Разве это справедливо? Клара Романовна открыла рот, намереваясь что-то сказать, но тут же его захлопнула. Она оказалась умней, чем я думала. Я решила зайти с другой стороны. – Лично у меня нет никаких сомнений, что вы являетесь организатором и идейным вдохновителем убийства своей дочери. Я думаю, нам следует немедленно отправиться на Петровку. Капитан Супроткин запишет ваши показания, снимет отпечатки пальцев, оформит задержание на 72 часа… На самом деле я понятия не имею, на сколько часов, согласно закону, можно задерживать подозреваемых в убийстве. Но, судя по всему, эти цифры произвели на Клару Романовну впечатление. – Не забудьте взять смену белья, предметы гигиены, туалетную бумагу – с ней в следственном изоляторе не густо, сигареты… – Я не курю, – пискнула дама. – Сигареты – это валюта, – снисходительно объяснила я, – будете обменивать их на мыло и печенье. Ведь если следствие выдвинет против вас обвинение, то в магазин вы попадете лет через семь-восемь… Клара Романовна сжала пальцами виски: – Это какой-то бред. Поймите, я не могла ее убить, ведь Вера моя дочь. Я так радовалась, когда она вышла замуж за Сергея. Вы знаете, я даже хотела его усыновить. Я так жалела бедного мальчика, он вырос без семьи, без родительской любви и ласки. Но, к сожалению, усыновление возможно только до восемнадцати лет, а Сергею уже было около тридцати. Я рассмеялась: – Жалели вы зятя, как же! Усыновление вам было нужно для того, чтобы стать его наследницей первой очереди. Значит, вы уже давно зарились на деньги Сергея! И теперь, когда его нет в живых, вам осталось только устранить последнюю преграду к обеспеченной жизни – Веру. Да, Клара Романовна, положение у вас незавидное… |