Книга Жизнь замечательных детей, страница 23 – Люся Лютикова

О семье они не говорили, о работе – тоже. Конечно, может быть, я отстала от жизни, но о чем тогда, объясните мне, говорить на первых свиданиях с мужчиной? О погоде, что ли? О курсе мировых валют?

– Знаешь, где Котик жил?

– Нет, он меня к себе не приглашал.

Я вздохнула. Да, от Жанны действительно оказалось мало проку.

– Ну что, сведешь меня с устроителями конкурса? – поинтересовалась блондинка.

Вообще-то я не люблю давать лживых обещаний. Поэтому я чистосердечно ответила:

– Боюсь, что не смогу тебе помочь. Ты мне ничего существенного о Котике не рассказала, так что обмена не получится.

И я направилась к выходу.

– Подожди, – бросилась мне вслед Жанна, – я же могу еще что-нибудь вспомнить! Ты только скажи, что тебе надо!

Я обернулась.

– Меня интересует его личная жизнь, его окружение, его взгляды. Но раз вы об этом не говорили… – Я развела руками.

– Да нет же, мы говорили! Например, насчет детей. Лев так же, как и я, категорически не хотел иметь детей! Его прямо от одной этой мысли тошнило!

Хм, забавно. И давно это у него? Интересно, как бы семь лет назад Лев отреагировал на известие Аиды о том, что она ждет ребенка? И было бы ему сейчас жаль, что он так и не стал отцом? Теперь этого уже не узнать…

– Почему же он не любил детей? – спросила я.

– А кто их любит? – фыркнула блондинка. – Вот у тебя, например, есть дети?

– Четверо, – сказала я, не моргнув глазом.

Жанна посмотрела на меня, как на ненормальную.

– Нет, на такой подвиг я не способна. Я в детстве этого дерьма нанюхалась, на всю жизнь хватит. И не надо мне говорить, будто оно не пахнет!

– Какого еще дерьма? Ты о чем?

– Да об этом: пеленки, распашонки, горшок, свинка, коклюш… Как будто сама не знаешь! Еще раз повторить такое я не в силах.

Сначала я недоуменно взирала на Жанну, но потом догадалась:

– У тебя что же, была младшая сестра?

– Брат, – ответила она, пошла в комнату и вернулась с фотографией в руках: – Вот.

На снимке был изображен юноша лет шестнадцати, очень похожий на Жанну. Огромные голубые глаза, светлые локоны, полные капризные губы – настоящий ангелочек.

– Солнышко мое, – проворковала Жанна и поцеловала фотографию.

Признаться, я не ожидала от нее подобной нежности. Девушка поймала мой взгляд и смущенно сказала:

– Ведь я его вырастила с пеленок…

Самое великое изобретение XX века – это памперсы. Правда, некоторые люди склоняются к мнению, будто создание компьютера явилось более значимым событием. Но попробуйте заикнуться про компьютер молодой матери, и вы мигом получите исчерпывающий комментарий, каково это – каждый день стирать загаженные младенцем пеленки. Нет, того, кто придумал памперсы, надо возвести в ранг святых.

В начале 90-х годов прошлого столетия в России о памперсах ничего не слышали. Ну какие могут быть прибамбасы для младенцев, если над страной нависла угроза гражданской войны, полки промтоварных магазинов зияют пустотой, а мука, сахар и крупы отпускаются по карточкам?

В такое нелегкое время Елену Владимировну угораздило забеременеть. Поскольку в семье уже подрастала дочь Жанна, двенадцати лет от роду, женщина решила избавиться от плода. Но ее муж Иннокентий Сергеевич, который обычно не брал на себя никакую ответственность, неожиданно этому воспротивился.

– Ты не имеешь права так поступить! Ты должна думать о судьбе России! – восклицал он, потрясая национально-патриотическими газетами. – Русская нация вырождается! Еще сотня лет – и китайцы будут чувствовать себя в Москве – как дома. Если мы такое допустим, потомки нам не простят.

– Кеша, при чем тут мифические потомки? Чем мы будем кормить ребенка? – устало спрашивала жена.

– Ничего, как-нибудь прокормимся, – бодро отвечал Иннокентий Сергеевич. – Вот нас у матери было пять человек детей, и она всех на ноги поставила, в люди вывела, высшее образование дала. Помню, как мы в детстве лебеду собирали, салат из одуванчиков ели… Кстати, что у нас сегодня на ужин? Опять пустая картошка? А мяса нет? Безобразие!

Елена Владимировна оставила ребенка, и в положенный срок у нее родился мальчик. Отец назвал сына Николаем. И на этом его вклад в воспитание отпрыска закончился. Через два месяца Иннокентий Сергеевич ушел из семьи. Мужчина давно работал над книгой об исторической миссии России, уже начали вырисовывать первые главы, а плач младенца отвлекал от этого эпохального труда. Сначала Иннокентий Сергеевич перебрался на дачу, а потом и вовсе под крылышко к другой женщине. Новая жена трудилась поваром в столовой, с ней было тепло и сытно при любом государственном строе.

Елена Владимировна прервала декретный отпуск и вышла на работу на родной завод. Правда, уже не инженером, а приемщицей в отдел контроля качества. Заработок там был побольше, да и работать женщина могла во вторую смену, с двух дня до десяти вечера. В это время за Николенькой присматривала Жанна.

Тринадцатилетней Жанне пришлось забыть об играх во дворе, болтовне с подругами и прочем легкомысленном времяпрепровождении. На ее детские плечи легла огромная ответственность за маленький пищащий комочек. Когда в школе заканчивались уроки, девочка вприпрыжку неслась домой и принимала у матери эстафету. Один бог свидетель, сколько раз у Жанны обрывалось сердце, когда ей казалось, будто братик не дышит. В «скорой помощи» уже узнавали ее голос и стремительно выезжали на вызов: «Николенька подавился, кашляет, покрылся красными пятнами, весь горит…»

Поэтому нет ничего удивительного в том, что, повзрослев, Жанна не спешила обзаводиться собственным потомством. При одной только мысли, что этот кошмар опять повторится, у нее, как в детстве, темнело в глазах.

Несколько лет назад Жанна очень удачно вышла замуж. Супруг был богат, щедр и носил жену на руках. Впрочем, в этой бочке меда оказалась-таки ложка дегтя. Сначала муж лишь робко заговаривал о ребенке, потом стал постоянно зудеть о наследнике. Жанна отнекивалась: мол, нам еще рано заводить детей, надо пожить для себя…

Когда требования мужа ее окончательно достали, девушка наврала благоверному, что не может иметь детей. Муж переворошил кучу литературы по искусственному оплодотворению и велел Жанне ложиться в центр репродукции. Пришлось подать на развод. И хотя Жанна потеряла доступ к неиссякаемому финансовому источнику, девушка была уверена, что поступила правильно. Возможно, дети – это и цветы жизни, но расти им лучше на чужом подоконнике.

Я еще раз взглянула на фотографию паренька:

– Какой красавчик! Должно быть, от девушек отбою нет.