Книга Как заарканить миллионера, страница 22 – Элизабет Беверли

Она на миг зажмурилась, затем открыла глаза и медленно, очень медленно повернулась к нему лицом.

— По ночам я сплю одна.

«Значит, есть кто-то, о ком она думает!» — решил Адам. Однако не осмелился спросить, кто же это.

— Что ты делаешь завтра вечером? — вырвался у него неожиданный вопрос.

Она снова поколебалась, но не отвела взгляда.

— Работаю.

— Ах да, — кивнул он. — Я забыл. — И, надеясь, что волнение его не отразится в голосе, словно между прочим поинтересовался:

— А ты не можешь попросить кого-нибудь тебя подменить?

— Не могу, — сухо ответила она. — Я и так в последнее время много пропускаю. Линди уже сделала мне замечание.

Адам хотел спросить, почему в последнее время Мак начала пропускать работу, но снова, к собственному удивлению, спросил нечто совершенно иное:

— Когда у тебя выходной? Я хочу снова увидеть тебя.

Она долго молчала, озабоченно нахмурив темные брови. Адам не мог понять, что ее тревожит. Сам он уже давно не испытывал подобного волнения.

— Выходной у меня в четверг, — ответила она наконец. — Но я… нет, я буду занята. Не смогу. Извини.

— Тогда в субботу или в воскресенье? Она снова решительно покачала головой.

— Нет. Не получится. Я… мне нужно кое-что сделать.

От этих слов внутри у него словно туго стянулся узел. Когда она ответила на поцелуй, он вообразил, что они…

Они. В этом-то и дело. Можно ли говорить о них? Есть ли они — или только он и она? Этого Адам пока не знал.

— Это из-за твоей работы в «Дрейке»? — предположил он, — Боишься, Линди тебя уволит, если узнает, что мы встречаемся? Мак, если причина в этом, то не беспокойся, она ничего не узнает. Или, если хочешь, я могу с ней поговорить…

— Не в этом дело, — прервала его Мак.

— А в чем же?

Лицо ее омрачилось.

— Мне нужно заняться кое-чем другим.

«Кое-чем другим». Яснее некуда. Черт побери, его откровенно отшивают!

— Прекрасно, — пробормотал он. — Всего хорошего! — И, разжав объятия, он отпустил ее и сбежал по ступеням вниз.

— Адам!

В первый раз он услышал, как она позвала его по имени — и голос ее звучал жалобно, словно Мак разрывалась между долгом и затаенным желанием. Он понимал, что это безумие, но не мог уйти. Развернувшись, Адам бросился к ней, обнял, зарылся лицом в душистую копну ее волос, а затем прильнул к губам в новом поцелуе — страстном, властном, яростном.

Покорно и сладко вздохнув, она уже готова была прижаться к нему, как вдруг на крыльце вспыхнула лампа, залив их обоих резким желтым светом. Адам и Мак отпрянули друг от друга.

Дверь отворилась: на пороге стояла хрупкая изящная блондинка. При виде целующейся пары она с наигранным изумлением округлила голубые глаза и выгнула тонкие брови.

— Дорси, дорогая! — заговорила незнакомка, переводя взгляд с Мак на Адама и обратно. — Я и не подозревала, что ты здесь! Вот, решила сходить проверить, как там коты миссис Хуфдорп… — Она с улыбкой повернулась к Адаму. — Видите ли, миссис Хуфдорп, наша соседка, путешествует… Между нами, подозреваю, что она в клинике Бетти Форд — именно туда она «путешествовала» в последний раз, — но я у нее, разумеется, не спрашивала. Так вот, она оставила мне ключ и попросила кормить Мучи и Джестера, пока ее не будет…

— Мой гражданский долг — тебя предупредить, — вставила Мак, повернувшись к Адаму, — Карлотта способна говорить часами, причем собеседники ей не требуются.

Адам счел за лучшее промолчать.

— На самом деле Мучи и Джестеру не мешало бы сесть на диету, — продолжала блондинка, оправдывая предупреждение Дорси. — Джестер жирный, как… Ну, как зовут того здоровенного парня из рекламы гамбургеров?

— Э-э… Верзила? — помог ей Адам.

— Совершенно верно, как Верзила, — благодарно улыбнулась женщина. — А Мучи мне напоминает одного злодея из старого телесериала про Бэтмена. Не из тех, что одеваются в линукс… ах нет, в латекс. Все время путаю названия. «Линукс» — это что-то компьютерное, а я в компьютерах не сильна. Так вот, я не о таких говорю, а о том бандите, который одевался как египтянин. Я едва его увидела — сразу сказала: «О, египетские мотивы!» Уж в этом-то я разбираюсь — в колледже «Браун» я ходила на лекции по египтологии. Или не в «Брауне»? Подождите-ка… Не помню. Видите ли, я во многих колледжах училась, но, к сожалению, ни в одном не продержалась дольше первого семестра. Хотя не могу сказать, что меня это расстраивает. Я ведь туда поступала только для того, чтобы знакомиться с симпатичными студентами. И, вы знаете, всегда получалось! Я хочу сказать, удивительно, какие чудные мальчики попадаются в колледжах…

— Карлотта, — прервала ее Мак мягко и терпеливо, как заметил Адам.

— Что, дорогая?

— Мы, кажется, говорили о чем-то другом.

— Да, в самом деле. — Она снова одарила Адама обворожительной улыбкой. — Дорси, представь мне своего приятеля!

«Кажется, мы говорили о котах», — подумал Адам, но промолчал — ему не хотелось возвращаться к Мучи и Джестеру.

Мак испустила тяжкий вздох, и Адам почувствовал, что подобные сцены разыгрываются между двумя женщинами достаточно часто. Даже слишком часто, судя по тому, какая тоска написана у Мак на лице.

— Карлотта, это Адам Дариен, — неохотно сообщила она. — Адам, это моя мать, Карлотта Макгиннес.

Значит, Мак живет с матерью? И мать имеет дурную привычку включать свет на крыльце, когда замечает там целующуюся парочку? Должно быть, это очень раздражало ее предыдущих ухажеров… Эта мысль принесла Адаму облегчение — до следующей секунды, когда он сообразил, что будущего ухажера это будет раздражать ничуть не меньше.

— Добрый вечер, Адам, — любезно произнесла Карлотта.

— Миссис Макгиннес, — ответствовал Адам, — рад с вами познакомиться.

— Мисс Макгиннес, дорогой мой, — поправила она. — Я никогда не была замужем.

Так-так. Интересно, какие еще сюрпризы готовит ему Мак?

— Мисс Макгиннес, я очень рад с вами познакомиться.

— И Дорси тоже мисс Макгиннес, — вздохнула Карлотта. — Надо ли объяснять, как это тяжело для материнского сердца?

— Карлотта! — простонала Мак. Мать изящно махнула на нее рукой.

— Так что же, дорогая, ты войдешь?

Мак кивнула, но не трогалась с места.

— Я жду! — настаивала мать.

Мак снова тяжело вздохнула и повернулась к Адаму. В зеленых глазах ее он прочел огорчение… и тревогу.

— Спасибо за ужин.