Онлайн книга «Славянский Сокол»
|
– Стоит ли передать известия Карлу? Ты сам знаешь, что каждое маленькое событие или даже намек на событие легко обрастает цветными хвостами, гораздо более яркими, чем само событие. Такая уж у вестей способность… – Как ты сам считаешь? Теперь Кнесслер долго молчал, оценивая ситуацию. – Давай вместе подумаем, чем это может грозить всей Саксонии, и не слишком ли мы поторопились при выборе друга и государя? Готфрид может пожелать вновь подружиться с нами. И тогда он не сможет уже оттягивать войну с Карлом, как оттягивал ее многие годы, потому что война уже будет совершившимся фактом. Предположим, мы подружимся. В случае победы данов мы опять становимся независимыми эделингами. В случае их поражения мы теряем возможность снова помириться с Карлом, потому что в следующий раз он нам уже не поверит. Нужно просмотреть положение с той и иной стороны. – Для этого-то я и искал тебя всю вторую половину дня. – Карл, насколько я его знаю, – вслух раздумывал Кнесслер, – по характеру очень неуступчивый человек. Если он поставил себе задачу присоединить к королевству княжество бодричей, он не отступится, даже если туда войдут два Готфрида и лбами упрутся в его щиты. Карл давно уже точит зубы и на Данию. Только на днях завел разговор о том, чтобы строить в Хаммабурге верфь для судов нового сторожевого флота, который способен будет плавать под носом у данов и быть постоянным раздражителем и угрозой для всех викингов. И даже захватывать их драккары. Это ли не свидетельство намерений короля? – Меня больше волнует другой вопрос. Если Карл переправится через Лабу, Готфрид постарается зайти ему в тыл. И пойдет он по моим землям, все сжигая и разоряя, оставляя меня нищим. Но, если посмотреть с другой стороны, нам может быть больше выгоден поход Карла, чем дружба с Готфридом. Если Годослав больше не будет князем, у княжества нет хозяев. И мы смело можем поступить с бодричами так же, как пять лет назад поступили с Бравлином [22] . Совсем неплохо иметь на той стороне по небольшой территории. Одновременно, боюсь, мы уже опоздали с правом выбора, поскольку Готфрид и без того готов похоронить нас. А Карл… А Карл… Карл, в случае победы, будет заботиться о тех, кто помог ему. Но… – Я вижу, что твое «но» звучит значительно… Аббио даже встал, чтобы эту значительность увеличить. – Я своими глазами видел сегодня, проезжая по лагерю, как в палатку Годослава входил аббат Алкуин, советник Карла. Кнесслер удивленно поднял брови. – Тогда получается, что король знает о присутствии на турнире Годослава? – Получается, что так. – Однако Алкуин – это еще не король. – Я думаю, что прийти он мог только по просьбе короля. И мне не нравится такая ситуация. Я с удовольствием помог бы Годославу только из желания испортить настроение Сигурду. Мне жалко Годослава, потому что он попал меж двух таких сильных хищников, как Карл и Готфрид. Но мне совсем не по душе, что Годослав ведет с Карлом тайные переговоры. – Чем это нам грозит?.. Пусть ведет. – Вот здесь я совершенно не могу согласиться. Карл мирится с нами, чтобы пойти походом на Годослава. Но, захватив княжество бодричей, он получает в дополнение к Саксонии точно такую же мятежную территорию. Это все естественно и вероятно. Это нисколько меня не пугало, потому что, вздумай мы снова почувствовать себя не чьими-то подданными, а свободными эделингами, против Карла вместе с нами выступили бы уже и бодричи. Но – переговоры… Тайные… Через Алкуина, а может быть, и личные, но так, чтобы об этом никто не знал… А если они договорятся? Тогда мы попадаем меж двух огней. И при любом несогласии во мнениях нам придется вести войну на две стороны. – В твоих размышлениях есть здравое зерно, хотя это зерно заросло сорняками… Есть много возражений… – Но зерно-то есть! А я еще раньше расстарался и устроил небольшой маскарад. В каком-то случае маскарад сработает не только против Сигурда, но и против короля. Но если король в курсе всех здешних дел, получится, что я сам попал в непонятное положение… – Какой маскарад? – Я искал тебя после турнира, чтобы обговорить эту затею, но не нашел, и обговорил только с Бравлином. Бравлин полностью меня поддержал и обещал помочь, по возможности. Но мне придется начать сначала… С рассказа о том… О том, как меня сегодня чуть не повесили, а потом чуть не перерезали франков… И он с подробностями поведал Кнесслеру историю с нападением мнимых франков, о желании Аббио рассчитаться с Сигурдом и о задумке с подставкой Стенинга вместо Годослава. – Это нападение вполне в духе Сигурда. Но ты не уловил в происшествии самое главное… – Что я не уловил? – Сам герцог Трафальбрасс никогда не решился бы на такие действия даже против простого эделинга, что же говорить, когда он устроил покушение на тебя, который и знатностью ему не уступает, и имеет такой авторитет среди простого люда. Я уверен абсолютно: он получил указание короля Готфрида. Это так легко видится, что я просто удивлен, как такой факт прошел мимо твоего сознания. Должно быть, от твоей скромности и малой оценки своего значения. Я готов уверить тебя, что для людей своей страны ты величина значительная. Аббио даже сделал шаг назад в изумлении. – Ты думаешь?.. Сам Готфрид… – Я уверен. Это покушение абсолютно в духе Готфрида. И теперь мне следует ждать какой-нибудь гадости для себя. Хорошо бы и мне подвернулся вовремя проезжий славянин… – грустно пошутил Кнесслер. – Теперь уже ты не уловил главного, – отпарировал Аббио, не любящий, когда его упрекают в несообразительности. – А я что не уловил? – Кнесслер к таким вещам всегда относился спокойно, потому что знал: одна голова – хорошо, а две – иногда лучше. – Ты не уловил, что мы попусту болтаем языками, тогда как, после покушения, у нас осталась только одна дорога. К королю франков! И как можно быстрее. Потому что первый, принесший весть о событиях в стране бодричей, становится сообладателем права на действие. Есть, кстати, повод и поговорить с королем о Сигурде. Попытка повесить эделинга, я думаю, выходит за рамки рядового происшествия. – Да, – согласился Кнесслер. – Идти надо прямо сейчас, утром может быть уже поздно. У Карла хорошо работает разведка и быстрые гонцы. Они только вышли из палатки, когда к Аббио шагнул сбоку один из его людей. – Мой эделинг, тебе просили передать, что поручение выполнено. Волхв оказался прав. Они пришли за телом. И их повесили около дороги, вместе с убитым раньше. Там же нашли и одежду франков. – Сколько их было? – Трое. Дрались отчаянно. Четверых наших положили, троих сильно ранили. Аббио поморщился. Два десятка воинов послал. И не смогли без потерь справиться с тремя негодяями. От такого сообщения было даже немножко стыдно перед Кнесслером, и уж тем более не стоит говорить о потерях королю. |