Онлайн книга «Бомба для империи»
|
– Слушай, давай на «ты», согласен? – простецки предложил Всеволод Аркадьевич. – А то столько времени знаем друг друга, и все выкаем. Не по-русски это как-то. – Давайте, – согласился Бурундуков. – Неправильный ответ, – нахмурил брови Сева. – Давай, – поправился первый помощник управляющего банком. – Правильный ответ. Выпили. – Так по какому случаю празднество? – вновь спросил Бурундуков. – Мы получили концессию, – ответил Долгоруков и заговорщицки посмотрел на него. – Все мы представляем Совет директоров одного акционерного общества, и буквально вчера обрели давно ожидаемую нами концессию. Но только – тс-с… – Понял, – сказал Бурундуков и приложил указательный палец к губам (кажется, он был почти пьян). А затем с ходу задал новый вопрос: – А какую концессию, простите? – Неправильный вопрос, – заметил Долгоруков. – Прости, а какую концессию? – задал вопрос в исправленном варианте Бурундуков. – Весьма и весьма хорошую, – улыбнулся Всеволод Аркадьевич. – Слушай, давай еще выпьем? – Давайте. – Ну-у… – Давай, – снова поправился Бурундуков. Он никак не мог привыкнуть к обращению на «ты» с представителем столь известной в России фамилии. Выпили, закусили. – Так какую концессию вы получили? – повторил свой вопрос первый помощник управляющего банком, проглотив балычок, буквально растаявший во рту. – На строительство железной дороги Казань – Рязань, – ответил Всеволод, перестав закусывать. – Она соединит наконец-то наш город с остальной сетью железных дорог империи и свяжет его с обеими столицами и заграницей. – Давно пора, – так отозвался на это известие Бурундуков. – Это верно! – просветлел лицом Всеволод Аркадьевич. – Мы построим железную дорогу, которую все так ждут, и наш край, наша родная губерния начнет наконец процветать, а люди в ней – радоваться и богатеть. Ну, и мы вместе с ними будем радоваться. И богатеть! – А деньги у вас на это есть? – задал совершенно справедливый вопрос Бурундуков. – Ведь нужны же миллионы и миллионы рублей, я так понимаю… – Миллионов покуда нет, – опустил взор Долгоруков. – Но мы надеемся на таких же патриотов родного края, каковыми являемся мы… – Так-то оно так… – …которым не безразлична судьба столь горячо любимой нами губернии и славного города Казани. – Значит, будете брать кредиты? – по-деловому поинтересовался первый помощник управляющего банком. – Будем. – А где? У кого? – У тебя, – остро посмотрел на первого помощника управляющего банком Долгоруков. – То есть? – не сразу понял Бурундуков. – В вашем Волжско-Камском банке, – пояснил Всеволод Аркадьевич. – Дадите, надеюсь? Бурундуков пьяно сощурил глаза: – Сколько? – Два миллиона, – быстро ответил Сева. – Лучше три. Для начала производства работ… За столом вдруг стало тихо. Все следили за реакцией первого помощника управляющего банком. А он, хотя и выпил довольно прилично, соображал ясно и остро: – Это вопрос довольно сложный… – Разве? – изобразил на своем лице удивление Всеволод Аркадьевич. – Именно так. Ответив этой фразой, господин Бурундуков почувствовал себя значимой фигурой. Такой же, как и все сидящие за столом. К тому же они так уважительно смотрели на него, будто от его решения зависела их собственная судьба. А может, так оно и было в действительности. Он откинулся на спинку кресла, пожевал губами и напустил на себя задумчивый вид: – Значит, говорите, концессия у вас на руках… – На руках, – подтвердил Долгоруков. – Как называется ваше предприятие? – «Акционерное общество Казанско-Рязанской железной дороги». – Она зарегистрировано, имеется устав, банковский счет? – Естественно, все это имеется, – быстро ответил Сева. – В каковой сумме исчисляется уставный капитал? – продолжал изображать из себя значимую фигуру Бурундуков. – Пятьдесят тысяч, – отозвался Долгоруков, ровно школьник, отвечающий урок. – Акции на эту сумму уже выпущены? – спросил первый помощник управляющего банком тоном большого начальника. – На днях выпустим, – ответил Всеволод Аркадьевич. – Хорошо. А гарантии собственника? – слегка прищурился Бурундуков. – Мой особняк, уставный капитал, честь имени, наконец… – Что ж, вполне достаточно. Разговаривали, собственно, двое: Бурундуков и Всеволод. Остальные молчали, вслушиваясь в каждое слово. Первому помощнику управляющего банком это очень нравилось. Ему вообще нравилось, когда его слушали. Ведь это сильно повышало его значимость в его собственных глазах. И поднимало планку самоуважения. Бурундуков теперь был главным среди всех сидящих за столом. Именно от его решения зависело, получат они банковский кредит или нет. И в конечном итоге от его решения зависела судьба их акционерного общества и личное благосостояние… – Хочу предупредить, что не все решаю я один, ведь сумма, требуемая вами, весьма значительна, – заметил Бурундуков. – Есть еще начальник кредитного отдела и управляющий банком. И вообще… – при этих словах он глянул на Долгорукова так, что у того не осталось сомнений: возьмет как миленький. – Мы это понимаем, – заверил его Сева и выразительно посмотрел на Африканыча. Тот, поняв его взгляд, полез во внутренний карман и достал внушительный по толщине конверт. – Здесь пять тысяч, – тихо произнес Всеволод Аркадьевич, указывая взглядом на конверт в руках Неофитова. – По получении кредита будет еще такой же конверт. Так что чем раньше мы получим кредит, тем раньше у тебя окажется второй конвертик. Бурундуков легонько кивнул. Неофитов продвинул конверт меж тарелок и приборов в сторону первого помощника управляющего банком. Когда конверт достиг середины стола, Африканыч отнял от конверта руку. В тот же миг конверта коснулись пальцы господина Бурундукова, и он стал медленно подтаскивать упакованные деньги к себе. Остальные, включая Луку, завороженно смотрели, как два годовых жалованья неординарного университетского профессора, вместе со столовыми и квартирными, уползают, лавируя меж приборов, в сторону кресла с Бурундуковым. Через пару мгновений первый помощник управляющего банком пододвинул конверт к себе, опасливо огляделся по сторонам и, убедившись, что никому из присутствующих нет до него никакого дела, быстрым и почти незаметным движением сунул конверт во внутренний карман сюртука. Кто-то облегченно выдохнул, кажется, Ленчик. Тотчас разговоры возобновились, и Сева предложил тост «за нашего дорогого друга господина Бурундукова». Слово «дорогой» в его устах имело явно двоякое значение. |