Книга Мужской гарем, страница 55 – Людмила Милевская

— Скажите, почему она не верит в мое благородство? — с энтузиазмом воскликнул Сибирцев.

«Потому что у тебя его нет», — про себя усмехнулась Далила.

— Да потому, что ей удобней считать меня подлецом, — с чувством обиды отрезал Сибирцев. — Я — подлец, она — святая, и только потому, что жертва.

Далиле в общем все было ясно. Сибирцев имел две семьи: двух жен и детей от каждой. Его это очень устраивало, а потому он старательно убеждал жен, что и они безвыходно счастливы.

Судя по всему, жены оказывали сопротивление. Законная жена — активное (и потому была в проигрыше), незаконная — пассивное. Поскольку пассивное сопротивление есть скрытая форма нападения, незаконная жена выигрывала по всем статьям. Сибирцев не видел в ней своего врага и почти проиграл ей войну за свою независимость. Любовница превратила его в раба.

Все это было Далиле ясно, непонятно было одно: зачем этот неприятный человек пришел к ней? Какой ждет от нее помощи? Или он хочет хоть кого-то убедить в своем благородстве?

«Он, верно, думает, что за хорошие деньги я соглашусь признать его великодушие, — решила Далила. — А может, у него есть другие резоны?»

— Анатолий Маркович, давайте на минуту прервемся, — мягко предложила она, — и подумаем, почему вы пришли ко мне. Скажите, какой помощи вы от меня ждете?

Вопрос застал Сибирцева врасплох. Он раскрыл рот и растерянно замигал своими маленькими кругленькими глазками, от чего стал похож на выброшенную из воды рыбину.

— Мне рекомендовали вас как прекрасного специалиста, — наконец сказал он.

Далила заверила:

— Анатолий Маркович, я хочу вам помочь и обязательно помогу. Я знаю, как это сделать, но мне интересно, чего вы от меня ждете?

Сибирцев важно кивнул и принялся длинно и путано излагать. Далила поняла, что ему надо выговориться. Она перестала слушать Сибирцева и унеслась мыслями к Соболеву. Далила поймала себя на том, что ей нравится отец Веты. Хотелось найти ему оправдание, но все размышления приводили к неизбежному результату: Соболев — опасный преступник. Он не пощадил даже дочь.

Сибирцев, не замечая ее задумчивости, продолжал изливать свою душу. До ушей Далилы вдруг донеслось:

— Как же я подлый, если жена сама говорила, что даже Соболев обо мне положительно отзывался. Если уж Соболев меня хвалит…

— Простите, — встрепенулась Далила, — о ком идет речь?

— О Соболеве Андрее Петровиче, — сердито сообщил Сибирцев.

— Вы его знаете?

— Кто же его не знает. И приходилось сотрудничать, и мы с ним дружны. Он кем вам приходится?

Далила смутилась:

— Видите ли, моему родственнику тоже предстоит с ним сотрудничать. В связи с этим хотелось бы знать, что он за человек, этот Соболев?

Взгляд Сибирцева потеплел.

— Андрей Петрович — благороднейший человек. — сообщил он с нотками умиления. — Сколько раз я к нему обращался, столько раз он мне помогал. Добрейшей души человек. В наше время мало на кого положиться можно, но Соболева я вам рекомендую как честного бизнесмена. И отменного политика в безнадежно сложных делах. Даже в самые кровавые времена он умел договариваться с конкурентами. За это все его уважают. Помните, Петербург захлестнула волна разборок? Что ни день, то убийство.

— Еще бы, — кивнула Далила.

— Так вот, из окружения Соболева никто не пострадал. И в этом заслуга Андрея Петровича. И надо же, теперь, когда вроде стало потише, именно ему не везет. Вы слышали, — Сибирцев понизил голос, — какая у него случилась беда?

— Вы говорите про дочь?

— И про дочь, и про компаньона его, Шатунова. Дочь оболгали, компаньона убили. Все напасти разом свалились на Андрея Петровича.

Скрывая свое изумление, Далила спросила:

— Анатолий Маркович, вы опытный человек. Мне интересно, что вы обо всем этом думаете?

— Кто-то крепко взялся за Соболева, что тут еще можно подумать.

— Вы считаете, что дело в самом Соболеве? Я слышала, вроде погибли Киселев и Трахтенберг. Кажется, эти дельцы к бизнесу Соболева отношения не имели.

— Но с ними сотрудничала его дочь. Я уверен, Киселева и Трахтенберга убили с одной только целью: хотели нанести удар по Андрею Петровичу. И нанесли. Одна смерть Шатунова принесла ему колоссальнейшие убытки! — Сибирцев повысил голос и закатил глаза.

Далила подумала: «Неужели я перемудрила? Если Соболев — жертва, тогда кто же топит его? Неужели Настя Миронова рискнула схватиться с таким бизоном? Тогда понятно, зачем он принес магнитофон в комнату дочери».

— Анатолий Маркович, а что вы думаете о Брусницком? — спросила она.

— Брусницкий — друг Соболева. Жаль, умирает. Приличный вполне человек.

— Но после смерти Брусницкого Соболев, верно, возьмет бразды правления холдингом в свои руки. Наследник, Артем Брусницкий, я слышала, к бизнесу не пригоден.

Сибирцев с интересом уставился на Далилу и констатировал:

— А вы, я вижу, неплохо осведомлены.

Она пояснила:

— Был случай познакомиться с этим запутанным делом.

— Тогда вынужден вас огорчить, ваш анализ неверен. Вы ошибаетесь. Соболев дорожит своей репутацией. Конечно, холдинг Брусницкого — лакомый кусок. Именно поэтому Андрей Петрович и контролирует его работу. Заметьте, контролирует явно во вред своему бизнесу.

— Вы так думаете?

Сибирцев снисходительно покачал головой и возразил:

— Не думаю, Далила Максимовна, знаю. В нашем российском бизнесе думать о партнерах ох как недостаточно. О них нужно точно знать. Желательно все. Поэтому могу вам сказать: несомненно, если Брусницкий умрет, Соболев ляжет костьми, но не позволит обидеть сына покойного друга. До сей поры Андрей Петрович играл только по правилам. На том и стоял. Оттого все и поражены его бедами. Кого он обидел?

«Если этот пройдоха поет дифирамбы Соболеву, значит, отец Веты и в самом деле порядочный человек. Но тогда я зашла в тупик», — загоревала Далила.

Сибирцев, нервно поерзав в кресле, спросил:

— Надеюсь, я достаточно вас просветил?

Далила намек поняла и заверила:

— Анатолий Маркович, я ваша должница. Давайте наконец проанализируем, ваши проблемы.

— Давайте, — обрадовался Сибирцев.

Далила откинулась на спинку кресла и спросила: