Онлайн книга «За рамками приличия»
Адам внимательно посмотрел на нее и протянул: — Ну, ты выглядишь… — Беременной? — договорила она. Он усмехнулся, и его усмешка была такой прекрасной, что у Кэти ослабли колени. Она скучала по улыбке Адама. Скучала по нему. — Я хотел сказать — замечательно. Беременность тебе явно идет. Она положила руку на свой округлившийся живот: — Доктор Хог уверяет, что у него никогда не было пациентки, которая бы так хорошо с этим справлялась. Если бы не мой большой живот и непреодолимое желание поспать после обеда, я бы и не догадывалась, что беременна. Адам взглянул на ее живот: — Можно, я коснусь? Этого-то она и боялась. Адам часто говорил, что ему не терпится дотронуться до ее живота и нащупать ребенка, но она прекрасно знала, что бывает, когда он к ней прикасается. Однако отказать ему Кэти не могла. Это было очень важно для него. — Конечно, — пролепетала она. Рука Адама была такой большой, что покрыла практически весь живот, а тепло его ладони проникло сквозь ткань и согрело ей кожу. — Ты чувствуешь, как ребенок шевелится? — спросил он. — Иногда возникает ощущение, будто кто-то машет крылышками. Но я читала, что это могут быть просто мышечные спазмы. Настоящих толчков я пока не чувствую. Ощущение мужской руки на ее животе согрело Кэти изнутри, а сила притяжения между ними приближалась к критическому значению. Если он сейчас же не отойдет, она совершит какую-нибудь глупость… — Я скучал по тебе, — признался Адам. Кэти не могла бы сопротивляться, даже если бы захотела. Она обняла его, спрятала лицо у него на груди и прошептала: — Я тоже. Это было и прекрасно, и страшно, потому что любовь разгоралась в ней с новой силой. Впрочем, она никогда и не угасала. Что, если ей не дано преодолеть это чувство? Колокол зазвонил к обеду, затем мама позвала их: — Вы, двое! Пора за стол! Кэти неохотно отпустила Адама и тут же решила, что, пока он здесь, ни объятий, ни прикосновений больше не будет. Он, похоже, может включать и выключать свои чувства, но для нее это невозможно. Происходило что-то странное. Раньше, когда Бекка привозила сюда Адама, все чувствовали себя неуютно, разговор не клеился. Может быть, потому, что самой Бекке было неприятно бывать в родном доме. Этим она словно перечеркивала свою новую жизнь с Адамом. А сейчас всем было весело, все искренне радовались обществу друг друга. После ужина отец повел Адама посмотреть конюшни, а Кэти с матерью уселись на пороге. — Не люблю признавать, что ошибалась, — начала миссис Хантли, — но ты была права насчет Адама. Он хороший человек. Вероятно, если бы твоя сестра чувствовала себя тут своей, он тоже стал бы своим. — Я отчаялась понять, почему Бекка поступала так, как поступала. Может быть, если бы она была жива, то постепенно изменилась бы. — Все может быть, — вздохнула мать. Некоторое время они сидели молча, потом мать заметила, как бы невзначай: — А ведь Адам за обедом не мог глаз от тебя отвести. От Кэти это тоже не укрылось. Как только их взгляды встречались, она чувствовала, как странная искра пробегает по ее нервам, а сердце на секунду замирает. И едва могла есть. — И что ты об этом думаешь? — спросила Кэти. Мать пожала плечами: — Мужчина так не смотрит на женщину, если она ему не нравится. — Мне этого мало. Я хочу все. Я этого достойна. А Адам… он, ну, недоступен. — Ситуации меняются. — Но не наша. Кэти хотелось продолжить беседу, но пришли Адам и ее отец, и разговор оборвался. Потом они все вместе сидели на пороге и смотрели на закат, пока часов в десять не стало прохладно. Родители расположились у телевизора. Мама сказала Кэти: — Почему бы тебе не устроить Адама в голубой комнате? — И, поймав удивленный взгляд дочери, добавила: — Она — лучшая из двух. К тому же рядом со спальней Кэти. И ванная общая. А зеленая комната расположена на другой стороне коридора. Уж не собирается ли мама свести их? Она хочет видеть Кэти счастливой, а вместо этого причиняет ей боль. — Сюда, — позвала она Адама и пошла по лестнице. Он подхватил свою сумку и направился за ней. Его тяжелая поступь, казалось, отдавалась в ее ступнях и возбуждала нервные окончания. Когда они оказались на верхней ступеньке, Сильвестр, выскочив из засады, попытался потереться о ее ноги. — Кровожадный кот, — бросил Адам. — Кровожадный?! — Он сделал со мной то же самое в мой прошлый приезд. Я едва не свалился с лестницы. — Когда он был совсем маленьким, лошадь стукнула его копытом. С тех пор он в основном сидит наверху и прячется. — И открывает двери, — добавил Адам с улыбкой. Кэти все поняла. Если бы Сильвестр не открыл дверь ее комнаты, Адам никогда бы не увидел ее обнаженной и, возможно, все пошло бы по-другому. Хотя вряд ли. При таком сексуальном влечении они неизбежно оказались бы в постели. — Ну, вот, — сказала Кэти, заходя в комнату. — Это не «Ритц», но белье свежее, а в ванной есть чистые полотенца. Дверь за ее спиной захлопнулась. Она обернулась и увидела, что Адам стоит, прислонившись к двери, и смотрит на нее так, словно хочет проглотить. «О Боже, дай мне сил!» — Не смотри на меня так, — пробормотала Кэти. — Как — так? — Будто я лучшее блюдо твоего меню. Я не могу, Адам. Не могла, но хотела. Хотела просунуть руки под его рубашку, положить их на его широкую, мускулистую грудь, кожей почувствовать его кожу. Адам шагнул к ней, и ее сердце бешено забилось. — Я просто хотел спросить, могу ли я потрогать ребенка. Больше ничего. Как только его рука дотронется до ее живота, она не сможет сопротивляться, потому что хочет его всем своим существом. — Может быть, завтра, — ответила она. — Сейчас я хочу лечь спать. — Еще только десять часов. — Но я встаю в пять. — А как насчет прощального поцелуя? — Не стоит. — Почему? Она спросила, теряя последние силы: — Адам, чего ты добиваешься? Он пожал плечами: — Тебя. Разве не так было раньше? Он хотел ее… до определенного момента. А она хотела навсегда. |