Онлайн книга «Продается шкаф с любовником»
Елизавета ее перебила: — Зато я при полном параде! Встречай! Еду к тебе! Вешая трубку, Далила посетовала: — Ну вот, напросилась. И отправилась готовиться к приему подруги. Первым делом она стянула с себя дорогое красивое платье, то, которое смахивает на плащ. Вместо него надела старый домашний халат. Волосы намотала на бигуди, сняла с лица макияж и, пользуясь случаем, нанесла на лоб и щеки французский крем — новое слово в уходе за кожей, очень питательный и голубой (видимо, моде согласно). Едва Далила успела все это проделать, как раздался звонок в дверь. Бойцова пришла не одна, рядом с ней топтался стильно одетый красавец-гигант. Увидев голубое лицо Далилы, оба испуганно отшатнулись, а потом расплылись в улыбках: он — в смущенной, Лиза — в довольной. Еще бы, так подругу подставить — вот она, настоящая радость. Сама Елизавета была восхитительна: на лице дорогая косметика, волосы модно зачесаны, силиконовая грудь соблазнительно выступает из роскошного платья, на ногах сумасшедшей цены сапожки из крокодила, в ушах бриллианты неприличных размеров. Короче, полный отпад! А что противопоставила этому блеску Далила? Что у нее? Вместо лица — голубой лоснящийся крем, вместо волос — бигуди, вместо платья — старый затертый халат, вместо туфель — стоптанные шлепки. Вот оно, коварство подруги! Бойцова, окинув победоносным взглядом Далилу, небрежно кивнула на «френда»: — Это Зевс. Мой воздыхатель и стриптизе?. Тот со словами: «Я Зевс» — отвесил низкий поклон. Далила растерянно пискнула: — Я Далила. Он важно кивнул и, завладев ее правой рукой, галантно нанес поцелуй, обронив: — Очень рад. — Очень приятно, — сообщила Далила, чувствуя себя дурой набитой. Елизавета вошла в положение и разрядила напряженную обстановку. Сунув Зевсу пакет, она отправила его на кухню: — Иди сваргань нам коктейли. Заметив в глазах подруги испуг, Лиза снисходительно пояснила: — Фруктовые. Минимум алкоголя. По три капли красненького, для крови. В нашем возрасте пора повышать гемоглобин. — Гемоглобин повышать я не против, — шепнула Далила, утягивая подругу в гостиную и пристраивая ее на диван, — но зачем ты притащила с собой стриптизера? Знала же, в каком я неприбранном виде. — Ерунда, — отмахнулась Бойцова, — он альфонс. Я неплохо ему плачу. — Ты-то платишь, но я-то нет. За что он должен страдать? Хотя бы пойду причешусь. Елизавета запротестовала: — Много чести ему, такая сиди, домашняя. Я такую тебя больше люблю. — Еще бы! — рассмеялась Далила. — Как думаешь, может, мне еще в дегте вымазаться, а потом покататься по перьям? И мешок на голову не забыть бы надеть. — Да ладно тебе, — рассмеялась Бойцова и крикнула в сторону кухни: — Зевсик, на коктейли даю полчаса! — Не слишком ты строго с ним? Елизавета махнула рукой: — Нормально. Она озорно стрельнула главами и, приблизив губы к уху Далилы, со сдавленным смехом шепнула: — Представляешь, «насвистела» ему, что садизмом страдаю. Теперь вот играем в «хозяйку и раба». Он старательно терпит мои издевательства, выполняет все приказания. Полный балдеж! Видела бы ты, как я его унижаю! Елизавета восторженно закатила глаза — Далила смущенно покашляла. Заметив осуждение во взгляде подруги, Бойцова спохватилась и пояснила: — Не бесплатно унижаю, конечно же, не бесплатно. Отлично плачу. И тут же, хлопнув себя по обтянутым платьем ляжкам, воскликнула: — Ну, молодежь! На что угодно за бабки пойдет! — Тише ты, — прошипела Далила. — Моя молодежь напахалась и спит. — Прости, я плохую молодежь имела в виду, — бросилась оправдываться Елизавета. — Ты же знаешь, я уважаю простых работящих людей. Я охотно им помогаю. Пользуясь удачным моментом, Далила уставилась на бриллианты подруги и сообщила: — На днях я покупала на рынке у Надежды морковь… Бойцова ее перебила; — Я тоже приказала своей кухарке не в супермаркете овощи покупать, а на рынке. Борюсь с угрызениями совести всеми методами, как ты рекомендовала. Надо же и простым людям дать заработать. — Я знаю, ты добрая, — похвалила ее Далила и, не сводя глаз с бриллиантов, скорбно начала перечислять беды Надежды: — У нее высшее образование, но она овощами торгует, ноги у нее очень больные, из глубинки она, мужа нет, трое детей… Елизавета нахмурилась: — Сколько ей лет? — Сорок пять. — Не могу к себе ее взять, неперспективная. Была бы моложе… Далила схватила подругу за руку: — Не за нее я прошу, у Надежды старшая дочка очень способная, она хочет учиться, но денег в семье не всегда на еду хватает… — Опять ты меня напрягаешь! — возмутилась Бойцова. — Пойми, совесть совестью, но не могу я обогреть весь белый свет! — Я давно тебя не просила! — Аргумент очень веский! Будто не знаю, как ты «членш» моих все это время трясла: одна уже лечит кого-то, другая — на работу устраивает. Не элитный клуб, а общество благотворительности. — Да я ради их же здоровья стараюсь. И ты должна о здоровье своем позаботиться. — Только этим и занимаюсь, — раздраженно рассмеялась Елизавета. Далила, скептически покачав головой, сообщила: — Я вижу. Ты только что на моих глазах унижала человека, мужчину. Думаешь, твоя совесть тебе это простит? С подсознанием шутки плохи. Елизавета выдвинула веский довод в свое оправдание: — Все люди не ангелы. — Правильно, потому мы и болеем. Но ты же грамотная, знаешь, что против разъедающего действия плохих поступков есть сильное средство: хороший поступок. Сколько раз тебе говорить, сделала гадость, тут же сделай добро. Тогда совесть твоя успокоится и не будет тебе вредить соматическими расстройствами: сердечными болями, язвой, гастритом и прочим. |