Онлайн книга «Продается шкаф с любовником»
— Сколько я должен? — Сотню, — обиженно отрезала дама, благополучно покончив с платьем и принимаясь за сетчатые чулки. — Сто рублей? — уточнил Пендраковский. — Еще «копеек» скажи! — гаркнула дама и, позволив себе непристойный жест, презрительно пояснила: — Сто евро, козел! — Так много? — Глаза Пендраковского совершили попытку переселиться на лоб. — Не много, а вдвое дешевле, чем остальным. Постоянным клиентам фирма делает скидки, — успокоила его дама и приказала: — Быстро бабки гони, у меня еще четыре таких же, как ты, импотента. Вежливо расплатившись, Пендраковский остался один на один со своими сомнениями. С одной стороны, крамольного он ничего не помнил, но, с другой стороны, дама раздета была. Совсем. И постель! Кто ее разобрал, если дама сидела в шкафу? И как она в квартиру попала? Ведь кто-то ее впустил. Кто, если не сам Пендраковский? И (самое главное!) как эта дама узнала про импотенцию? С импотенцией обстояло все так секретно, что он сам себе боялся признаться в этом недуге, а дама откуда-то знает! Тут уж задумаешься — есть от чего. Больше всего Пендраковского беспокоила фраза, которую дама обронила, прощаясь. — До встречи, — небрежно сказала она, стремительно выходя из квартиры. Пендраковский вопросительным эхом за ней повторил: — До встречи? — Ну да, позвонишь как обычно. Номер ты знаешь, — бросила дама и была такова. Вот вам загадка. Несколько дней Пендраковский пребывал в смутных сомнениях, задаваясь вопросом: «Здоров ли я? Не сошел ли с ума?» Припоминая визит юной дамы, он прислушивался к своему организму: нет ли сбоев еще? Сбоев вроде бы не было. Наконец он успокоился, заглянул в комнату отошедшей в мир иной прабабки, увидел свой наследственный шкаф и ушел в другие проблемы. Охваченный нестерпимым желанием иметь кабинет, он еще больше теперь хотел избавиться от старины. Пендраковский нашел другого оценщика. На этот раз к нему явился благостный старичок с козлиной бородкой и голосом. Он проблеял с порога: — Что будем смотреть? И Пендраковский повел его к ненавистному шкафу. Антиквар с порога восхищенно воскликнул: — О! — и метнулся к пастушкам. Желая рассмотреть горельеф, он решительно распахнул ближайшую дверцу и… И с воплем: «О боже!» — едва не сшиб Пендраковского с ног. Тот в ужасе закричал: — Что, снова дама?! И сильно ошибся: на этот раз в шкафу сидел симпатичный мужчина. Юный и голый. — Вы кто?! — покрываясь холодным потом, спросил Пендраковский. — Да ладно, противный, — кокетливо отмахнулся в ответ незнакомец, вылезая из шкафа и поражая всех своими размерами. Разумеется, размерами в самом приличном смысле: с его комплекцией работать бы в кузнице, а не прятаться по пыльным шкафам. Антиквар — застарелый, неисправимый «натурал», не понимающий голубых продвинутых веяний — в брезгливом ужасе и смущении вылетел из квартиры, а Пендраковский вынужден был остаться. На этот раз он не стал препираться: рост, плечи и кулаки незваного гостя к лишним вопросам не располагали. Поэтому Пендраковский сразу спросил: — Что я вам должен? И с приятным изумлением услышал в ответ: — Да ладно, противный, ты уже расплатился. Будто не знаешь, я беру вперед. От такой наглости, от такого цинизма Пендраковского едва не стошнило. Однако он учел габариты мужчины и сдержался. Он простился с ним вежливо даже тогда, когда, цепенея, услышал; — До скорого, пупсик, встретимся как обычно, я буду ждать. Фраза наводила на грустные мысли. Пендраковский, свирепея, подумал: «Моя крыша съезжает, а чертов шкаф на месте стоит, будь он проклят!» Желание избавиться от подарка прабабки стало столь нестерпимым, что Пендраковский готов был наброситься на несчастный шкаф с топором. Слава богу, разум взял верх над эмоциями, и вскоре был приглашен новый оценщик. На этот раз запуганный неудачами Пендраковский проявил осторожность и бдительность. Когда в квартире раздался звонок, он не сразу отправился к антиквару, а предварительно заглянул в «чертов шкаф» — иначе уже Пендраковский и не называл подарок прабабки. Шкаф был пуст. Облегченно вздохнув, Пендраковский подумал: «Кажется, пронесло». И смело открыл оценщику дверь. Новый антиквар оказался здоровущим детиной. Илья Муромец, Геркулес и Терминатор, вместе взятые (говоря языком современным), «не трепыхаются и отдыхают». — Итак! — рявкнул детина и в предвкушении удовольствия проследовал к шкафу. Пендраковский держался к антиквару поближе. Тот скупо восхитился овечками, пастухами, пастушками и задорно спросил: — А внутренности в каком состоянии? — Мои? — отшатнулся хозяин. — Ваши зачем мне? — Ах, вы про шкаф. Пендраковский хихикнул заискивающе и поспешно заверил: — Внутренности сохранились отлично. Даже лучше, чем шкаф. — Проверим, — сказал антиквар, решительно открывая дверцу. Дальнейшее произошло молниеносно, Пендраковский даже не уловил, каким фантастическим образом улегся он у ног антиквара. В позе, весьма неудобной. Но не поза занимала его: горела щека. И не просто горела, а стремительно раздувалась, наползая на глаз. Однако долго заниматься щекой Пендраковскому не позволили. Его подняли, внушительно потрясли и с криком: «Скотина! Ты все нарочно подстроил!» — пустили в высокий полет. Согласно закону притяжения, полет завершился падением. Пролетев метров пять, Пендраковский приземлился в гостиной. Теперь его мучило многое: боль в щеке, в пояснице, в боку и желание знать, почему он летает. На первый взгляд причин для левитации не наблюдалось: крылья не выросли, а вес, напротив, за последние годы изрядно возрос. Но (увы!) именно на свой взгляд Пендраковский и не мог положиться. Взгляд был неточным по причине затекшего глаза. Уже и второго. |