Онлайн книга «Пуля в подарок»
– Проедем мимо – глянешь на это безобразие, – сказал полковник, когда «газик» пробирался впритирку к зелено-бурым бэтээрам с заглушенными моторами. – Чичи полчаса назад вестибюль взорвали… В здании людей полно – не меньше тридцати человек, в основном женщины, сотрудницы конторы этой гребаной… Проедем и вернемся к нашим машинам: вон там они стоят… Артему не надо было ничего объяснять. Он привычным взглядом оценил место и сделал выводы. Дверь микроавтобуса с затемненными стеклами откатилась, едва полковник спрыгнул с подножки «газика». «Лешие» из «Шишкина леса» ждали распоряжений командира. Тарасов вошел в салон следом за комбатом. – Растудыть твою дивизию! – присвистнул Артем. На сиденьях расположились бойцы «Гаммы» в полном снаряжении по программе «Антитеррор»: «сферы», обтянутые камуфляжной сеткой, короткие автоматы «Каштан», броники и оттопыренные «разгрузки». Некоторые бойцы приветственно подняли руки: возвращению Тарасова «лешие» были рады, а задавать лишних вопросов здесь не привыкли. Мезенцев указал на свободное сиденье. – Экипироваться тебе не надо, – сказал батя. – Зря только людей и технику из Ханкалы гнал. «Бэшки» велели назад отправить – какого хрена из-под Москвы гнали? – только вот два автобуса оставили. Ждем, блин, а чего, спрашивается, ждем?! На базе три танка исправных – подкатили и гвоздите, пока у «чехов» глаза на лоб не полезут… Так нет же!.. – Зрителей много, – заметил начштаба, поднимая взгляд от раскрытого на коленях ноутбука. – Есть картинка, товарищ полковник!.. Спутниковая связь сработала: на мониторе возникло размытое, постепенно становящееся четким изображение захваченного боевиками здания; в углу экрана было видно скопление машин, ломко движущиеся фигуры… – Ну и на хрен мне эти мультики? – буркнул комбат. – На крыше снайпер, – сказал Артем. – Пока одного вижу – «эсвэдэшка» у него… – Нам к зданию скрытно не подобраться, – добавил начальник штаба. – Не совсем так, – возразил Тарасов. – Это значит только то, что чичам уйти живыми не удастся… – Именно! – кивнул батя. – Но случиться это должно так, чтобы вся эта свора с фотокамерами ни хрена не просекла, понятно? – А где мои ребята? – В дальней командировке. Во Владивосток я их услал. Во избежание… – Понятненько… Кто там, в здании, из полевых командует, известно? – спросил Артем. Мезенцев остро взглянул на капитана: – Джохар какой-то – так, во всяком случае, объявили. Говорит, что брат покойного Умара… Я не слыхал, что Умара больше нет. А ты не слыхал, часом? Артем скромно потупился. Джохар получил свои пять минут славы: журналисты независимого ТВ пробрались через завал и, сопровождаемые автоматными стволами боевиков, поднялись на второй этаж. Осведомившись, прямой ли это эфир, полевой стал разливаться соловьем. Боевики морщились – красноречие командира было им не по вкусу. О многом говорил Джохар, но еще больше хотелось ему сказать. – Наши требования: полный и немедленный вывод внутренних войск России и армейских формирований из свободной Республики Ичкерии! – так закончил полевой. Журналисты убрались восвояси, а боевики продолжили ожидание. И чем больше ждал Джохар, тем сильнее ему казалось, что что-то происходит не так. Те, кто ждал за желтой ограждающей лентой, не проявляли особого рвения: штурм, похоже, не готовился. Бронетранспортеры с лязганьем откатились в глубину улицы. Кроме ментов, активно отгоняющих зевак, людей в форме в поле зрения не было. Представители масс-медиа тоже больше не совались. – Не понимаю, – шептал Джохар. – Ничего не понимаю… Им все ясно, что ли? Так и побежали войска выводить?! Он ждал большего внимания к акции. Заложники тоже поуспокоились. И боевики заскучали – не было куражу. Загремел мегафон: – Находящимся в здании предлагается сдаться и немедленно освободить заложников! Находящимся в здании… По железной лестнице Джохар взлетел на крышу и бухнулся рядом с Олесей, ткнулся лицом в окуляры бинокля. – Сними-ка, снайпер, вон того толстого мента! – потребовал он, ткнув биноклем в устье улицы. Олеся ответила, не повернув головы: – Боевых действий еще нет, командир. – Что?! – не понял Джохар. – Нас никто не атакует. Нам никто не угрожает. – Ну и что? – Значит, я не буду стрелять, – так же не поворачивая головы, отрезала девушка. Внятно выругавшись, полевой простучал подошвами вниз, на этаж. – Что головы повесили? – крикнул он. – Сейчас сыграем музыку! Махмуд, стрельни разок, дорогой… Автоматная очередь прогремела над уличным гамом. Зазвенели разбитые стекла: пули угодили в лобовое стекло припаркованных неподалеку «Жигулей», по счастью, никого не задев. – А сейчас я свою музыку сыграю! – крикнул полевой и, устроившись на подоконнике, открыл стрельбу одиночными. Упал, кровавя асфальт, тот самый толстый мент, не в добрый час выпершийся прямо в сектор прямого обстрела. Завизжала женщина. Побежали санитары в зеленых реанимационных робах. – Горячо будет! Ай, горячо! – вокликнул полевой и жирно сплюнул через подоконник вниз, на асфальт. – Дуреют чичи, – заметил Мезенцев, осматривая Артема со всех сторон, будто свежую покупку. – Ждут, суки, штурма, да хрен вам – штурма не будет!.. Все запомнил, капитан? – Так точно. – Ну с богом, Тарасов! Артем похлопал себя по карманам, поправил журналистский бейдж и сказал: – Есть одно пожелание, товарищ полковник. – Слушаю, – без обычной иронии отозвался комбат. – Посадите снайпера вон на ту крышу – больница там вроде? – и пусть будет готов. – Сделаю, – кивнул Мезенцев. Батя смотрел вслед удаляющемуся Артему. Видеокамеру профессионально держит, нарочно сутулится – это чтобы военную выправку не выдать. Топает капитан в гражданской летней рубашоночке по заляпанному машинным маслом асфальту – как ни в чем не бывало топает… – Офицерский медальон у Тарасова отобрать забыл! – спохватился комбат. – Поздно, черт… Эй, ребята, готовьтесь: при звуках стрельбы – через площадь одним броском! На первом этаже баррикада – обойти! Врываться через окна! Валить всех!.. Микроавтобусы «Гаммы» подтянулись на максимально возможную дистанцию – метров семьдесят до угла здания. Дальше нельзя – слишком подозрительно. – Не выдайте, «лешие»! – вдруг попросил Мезенцев. Бойцы молчали: говорить в такой момент нельзя, сглазить можно. Дверь отъехала. Солнце заглянуло в полутемный салон. |