Онлайн книга «Пуля в подарок»
– Про документы я кое-что слыхал, – заметил Артем. – И что дальше? – Мы хотим поручить вам деликатное дело, – понизил голос подполковник. – Внеслужебное, конечно. – У вас ведь есть спецподразделение «Город», – возразил Тарасов. – Ребята в девяностые по Ленинграду хорошо поработали… Подполковник поморщился: – Вы слишком много знаете для своего звания… «Город» хотели расформировать, но потом просто сменили руководство подразделения, и боеспособность куда-то сразу улетучилась… Вынуждены поэтому обращаться к профессионалам. Артем изобразил на лице заинтересованность. – Я предлагаю вам… – начал мент. – Это – уголовное преступление, – проговорил Тарасов, в упор глядя на собеседника. Он знал, что скажет сейчас подполковник в тренировочном костюме. – Я вот что скажу, капитан, – помешкав, сообщил мент. – Твою «Гамму» разгонят, и уже очень скоро. А значит… – Кто вас на меня вывел? – вопросом ответил Артем. – Какое это имеет значение? – пробормотал подполковник и присел, чтобы завязать распустившийся шнурок. – Разговора у нас не получается, уважаемый… Только поймите, что в одиночку вы не справитесь… – Справлюсь! – широко улыбнулся менту Тарасов. – У меня густой «Шишкин лес» за плечами. Еще не разогнанный всякими козлами… Мент долгим взглядом проводил удаляющегося Артема и пробурчал: – Придурок… Партизан… Не захотел дослушать все-таки! – Молодой человек, извините! Голос прозвучал приглушенно и робко – или на улице было слишком шумно? Артем обернулся. На него смотрели знакомые глаза. – Не верю, – сделав шаг к Олесе, сказал Тарасов. – Так не бывает. Та самая? Перепуганная девушка с крыши? – Тебя убьют, – сказала Олеся, пятясь. – Обязательно убьют, я ведь военный, – усмехнулся Артем. – Следишь за мной? – Тебя убьет Дмитрусь… Ему чеченцы за твою голову заплатили… – Боевик с братской Украины, выходит? – Ну да… он живет… И Олеся назвала адрес квартиры. – Тебе-то что за интерес своих выдавать? – спросил Артем. Девушка вздрогнула и не ответила. Под ее легкой курткой что-то топорщилось – и явно не грудь. Рука Олеси с обломанными грязными коготками инстинктивно потянулась к подмышке. – Бросьте это дело, – внушительно сказал Тарасов. – И этому, как его, Дмитрусю скажи… А ты лично выбрось скоренько ствол и вали домой. Не на хату – а домой, ясно? Это не игра и даже не война, понимаешь, девочка? Хочешь, провожу тебя? – Тебя убьют… – прошептала Олеся, и глаза ее расширились. На этой пустынной улице, обставленной с двух сторон длинными серыми домами, могло случиться все что угодно. Мелькнули неподалеку силуэты прохожих. Загудел автомобильный мотор. Выстрелы прозвучали гулко. Тренированный слух Артема уловил хлопки свинца, ударяющего в плоть, прежде чем Олеся свалилась на асфальт прямо ему под ноги. Безоружный, Тарасов включил механизмы самосохранения: поймал боковым зрением капот наползающего авто и две волосатые ладони, сжимающие рукоятку пистолета. Еще два выстрела. Артем прыгнул в сторону и, петляя, побежал к ближним домам, между которыми угадывался узкий просвет. Машина, урча мотором, вильнула следом. «Говенный стрелок… завалили-таки дуру… красивая была хохлушка… номеров не видел… плохо… докладывать бате не буду… тот мент их, что ли, навел?.. Еще увидимся, ребята… очень жаль дурную девку…» Проскользнув в полуметровую щель между домами, Тарасов мысленно улыбнулся: капитан спецназа, удирающий во все лопатки от неизвестных бандитов, – это зрелище не для слабонервных… – Валим отсюда! – скомандовал Дмитрусь, бросая пистолет на заднее сиденье. – Готова? – спросил водитель, разворачивая машину. – Мертвее не бывает, – ответил бандеровец и добавил: – Маленькая сучка. – А этого будем ловить? – Не сейчас. – Уйдет ведь… И тут Дмитрусь взорвался: – Ты где находишься, придурок отмороженный?! Ты у себя дома, да? Или ты в Москве, где нас вот-вот за жопу возьмут? Где его ловить? На Красной площади?! Придурок… Водитель пожал плечами. Он был под наркотиками, и стрельба из пистолета посреди города не могла нарушить его глубокой нирваны. Липкими от пота пальцами Дмитрусь выдернул из пачки сигаретку и прикурил. Ему не хотелось оглядываться. Пьяное утро… Голова болит… От джинсов воняет бензином – кажется, по дороге из канистры заправлялись… И пистолет рядом на постели нечищенный. И сидит рядом, уронив руки, земляк – вчерашний водила, и говорит: – Дмитрусь, вставай, друже! Пора! – Ненька-Украина объявила войну москалям? Мы высаживаем десант в Кремле? – прохрипел Дмитрусь. Нервов вчера сколько истрачено… как не выпить было… голова пополам – как тыква, если ее на камень уронишь… Но чувство юмора на месте – уже слава богу. – Вроде того… Нас отзывают из Москвы. Звонили пять минут назад, – сказал земляк. – Почему? Не оправдали возложенного доверия? – Провиднык боится, что возьмут тебя, хлюпика, за жопу, а ты тут же расколешься. – Авось не расколюсь… – Сам уже в москаля превратился: туда же – «авось»! – А чеченцы что? – Черт их разберет: болбочут по-своему… – А ты хотел, чтобы они на львовском диалекте заговорили? Язык учи… Водила хмыкнул и отвернулся к окну. Дмитрусь принялся тупо одеваться, поглядывая то на земляка, то на пистолет, картинно лежащий в складках грязной простыни… Да, она валяется сейчас там с двумя дырками в спине… баба с воза – кобыла в курсе дела… Пьяное утро… А заказанный москаль гуляет как ни в чем не бывало по своей столице. Не-на-ви-жу… Уйдя из-под бандеровских пуль – оживленная станция метро показалась тихим раем, – Артем почему-то поехал к Альке. Смерть незнакомой кареглазой девчонки, должно быть, на него повлияла. Тарасов купил подарок – бутылку коллекционного вина, хотя мириться с дурой-девкой он не собирался. В милицию жаловаться на чертей, которые стреляли в него, было глупо: хлопот потом не оберешься. И в свидетели идти очень не хочется – слава родной милиции! Может, военная прокуратура подключится к этим сомнительным делам – еще один камешек в огород, а точнее, в «Шишкин лес»: «То ли он кошелек украл, то ли у него украли». А вот бате сообщить надо: пусть будет в курсе. И ребятам сказать – пусть берегут себя. Пришла война, а мы не ждали… Странное чувство охватило Артема в подъезде Алькиного дома: будто виноват он в чем-то перед ней. Извиниться надо было тогда, что ли? |