Книга Дочь железного дракона, страница 71 – Майкл Суэнвик

Джейн ничего не ответила. Ей было нечего сказать.

Крысобой оглянулся через плечо, чтобы убедиться, что поблизости, кроме них, никого нет. Потом медленно — и как ему, должно быть, казалось, источая соблазн — расстегнул брюки и вытащил свой предмет.

Джейн охватило отвращение. Она и вообще-то не находила в пенисах большой красоты, а у Крысобоя он оказался слишком уж безобразный да вдобавок еще и с прозеленью — видимо, школьный друг по неряшеству развел у себя какой-то грибок.

С противной улыбочкой он наблюдал за ней. Пенис постепенно поднимался, мелкими рывками, как резиновая игрушка, которую надувают ручным насосом.

— Лучше убери, пока мухи не налетели, — сказала Джейн.

Его лицо перекосилось от злости.

— Лицемерка! Он тебе понравился, я видел! Тебе очень хотелось за него взяться! — Но все-таки он его убрал.

— Говоришь, понравился? А я как раз пожалела, что никогда под рукой нет секатора, когда надо.

Ей показалось, что сейчас он на нее бросится. Но вместо этого он схватил обеими руками ее руку и поцеловал пальцы.

— Туше, красавица! Но наша дуэль не кончена, и я не побежден. Мы еще встретимся на поле битвы, дражайшая врагиня!

И он с гордостью удалился, даже не посмотрев, идет ли за ним Мартышка.

* * *

Джейн зашла в ближайший туалет вымыть руки.

Стены туалета были выложены плиткой и закрашены черной масляной краской. По краске процарапывались надписи. Их покрывали новым слоем краски. И так далее. Можно было видеть несколько поколений рун в последовательных слоях. Надписи были двух сортов: непристойные и непристойно ругающие начальство. Над раковинами висели зеркала — кривые, так что Джейн видела свое лицо искаженным и перекошенным.

Хлопнула дверь. В зеркале появилась Мартышка. Ее изображение то раздувалось, то чересчур худело.

Мартышка сердито сжимала кулаки. Над раскрасневшимся лицом торчали растрепавшиеся волосы.

— Ах ты, мерзавка! Стерва! Оставь в покое моего парня!

— Да бери его себе на здоровье, мне его даром не надо. — Джейн продолжала мыть руки. — Видит Богиня, что вы друг друга заслуживаете.

— Очень остроумно! Знаю я твои хитрости! — Мартышка расплакалась. — Я для него делала такое, что тебе и не снилось. Ты бы и не смогла. Я себя опозорила ради него!

Джейн ополоснула руки и вытащила бумажное полотенце.

— Это хорошо.

— Не смей так со мной разговаривать! Я тебя предупреждаю! — Внезапно Мартышка пошатнулась и упала бы, если бы не ухватилась за край раковины.

— Что это с тобой? — спросила Джейн.

— Я думала, что сейчас… — Мартышка потрясла головой. Она явно забыла, о чем говорила. Ее била дрожь. Она достала из кармана жакета небольшой сверточек. — Посмотри-ка вот! — Она развернула бумагу. В свертке оказался единорожек дутого стекла. Мартышка поставила его на полочку для мыла. — Это Крысобой мне подарил на нашем первом свидании. — Печальная безделушка поймала лучик света, и он заплясал. — А тебе он что купил?

— Ничего.

— Вот именно! — И Мартышка, торжествуя, схватила своего единорога.

Он лопнул у нее в руке.

Джейн, вздрогнув, сделала шаг назад. Мартышка стояла неподвижно, вытянув руку. Кровь сбегала по пальцам и капала на пол.

— Для человека это один маленький шаг, — произнесла Мартышка, — и один гигантский прыжок для… — Она замолчала, словно в рот ей вставили кляп. И тут же ее стошнило. Всю Мартышкину блузку залило пеной.

— Мартышка!

— Поверхность покрыта тонким порошком, который, словно угольная пыль, пристает к моим ногам. — Голос, идущий из Мартышкиного рта, звучал странно, хрипло, прерывался шумом помех, словно раздавался за сотню тысяч миль отсюда. — Я вижу отпечатки своих ботинок…

Когда она начала вещать, ее зрачки и радужка сузились, сжались и исчезли, залитые молочной белизной. Она не сопротивлялась, когда Джейн, преодолев страх, подвела ее к раковине и смыла с руки кровь.

— Поверхность очень мягкая, — продолжала она. У Джейн в сумочке был чистый платок. Она перевязала Мартышке руку, надеясь, что в ране нет осколков стекла. — Но местами, когда я беру пробы грунта, попадаются очень твердые участки.

— Твердые участки, — повторила Джейн. Она смочила бумажное полотенце водой и вытерла Мартышке рот. В одной из кабинок спустили воду, и оттуда вышла русалка. Она посмотрела на них с испугом и ушла, даже не вымыв рук. Джейн поняла, что надо что-то решать. Она шагнула к двери, вернулась, отошла снова — нет, она не могла бросить тут Мартышку одну.

Со вздохом она сказала:

— Пошли домой.

Мартышка сонно кивнула.

— Этот телефонный разговор будет самым знаменитым в истории.

* * *

Мартышкин велосипед стоял у стены, а велосипед Джейн был на стоянке неподалеку. Мартышка ехать самостоятельно не могла, но в сумке у нее нашлись нужные инструменты, и Джейн удалось, орудуя гаечным ключом и распорками, превратить два велосипеда в один, четырехколесный, с седлом водителя впереди и пассажирским сзади. Взгромоздив у себя за спиной обмякшее Мартышкино тело, она кое-как тронулась.

С пересадками, на трех лифтах, они добрались до Габундии. У двери их комнаты Мартышка сползла с сиденья, споткнулась и чуть не упала. Джейн отперла дверь и за шиворот подтащила соседку к кровати. Та повалилась ничком поверх покрывала.

Джейн подняла на кровать ее ноги, перевернула Мартышку на спину. Лицо у нее было бледно-серое, но она дышала — Джейн убедилась в этом, поднеся к Мартышкиным губам пальцы. Она стащила с нее туфли и уже начала было ее раздевать, но решила все-таки, что всему есть предел.

Десять минут ушло на то, чтобы разъединить и убрать велосипеды. Покончив с этим, Джейн поняла, что сил на занятия уже нет. Сев на край кровати, она с отвращением взглянула на соседку.

В дверь постучали.

Да кончится ли когда-нибудь этот проклятый день! Джейн нехотя подошла к двери и рывком ее распахнула.

— Ну что такое?

Пышная маленькая берегиня улыбнулась ей:

— Билли-страшила ждет тебя в вестибюле. У него для тебя в кармане банан.

— Скажи ему, чтобы…

— Он говорит, что достал для тебя то, что ты хотела.

— Ох!

— Так что ему сказать?

— Черт! — Джейн чувствовала смертельную усталость. У нее не было сил никого видеть. Почему с ней так обращаются? Как похоже на Билли — припереться в такое время! — Скажи, сейчас приду, только возьму смену белья.

* * *

— Ты что, хочешь, чтобы я это надел?

— Нет, я сама надену.