Онлайн книга «Кости земли»
|
Мысленно глубоко вздохнув, Лейстер произнес: – Я тут думал по поводу руководства группой... Некоторые заметно напряглись, а Джамал сказал: – Да я в общем-то не хотел... – Голос его увял. – Нет, нет, вы не поняли. Я не о том, кто будет главным. Я предлагаю обойтись без руководства вообще. Все внимательно, не моргая, смотрели на Лейстера. – Когда мы были экспедицией, нам, несомненно, был нужен кто-то, кто распределял бы обязанности и давал задания. Но теперь все по-другому. Нас всего одиннадцать. Почему мы не можем собираться вместе – вот как сейчас – и решать проблемы по мере их поступления? – Голосованием, что ли? – уточнила Лай-Цзу. – Нет. Я считаю, мы должны делать только то, с чем будут согласны все до единого. Никаких недовольных, никаких воздержавшихся. – А получится? – спросил кто-то. – Моя подруга писала как-то работу по лингвистике, – сказала Далджит. – Изучала язык индейцев сиу. Так вот она рассказывала, что сиу просто свихнулись на консенсусах. Собираются, например, чтобы написать какое-то сообщение для прессы, и пока каждый из присутствующих не выразит свое согласие с формой конверта и цветом бумаги, ни слова не будет сказано по поводу содержания документа. Подруга говорила, что чужаков это может довести до безумия. Но при этом у сиу почти не происходит серьезных конфликтов. – Это вызовет сплошные разговоры, – с сомнением сказал Патрик. – А нам и некуда спешить, – парировала Далджит. – Если нужно, я готов поменьше смотреть телевизор, – подал голос Чак. Вокруг стола пробежал смешок. В конце концов все согласились с идеей Лейстера. Затем стали обсуждать расписание работ. Обиды развеялись, компромиссы оказались достигнуты, договоренности установлены. Наконец Джамал, хлопнув в ладоши, заявил: – Я не знаю, как остальные, а у меня полно работы. Поэтому если на повестке дня больше ничего не стоит... – Еще один вопрос, – перебил его Лейстер. – Я думаю, нам нельзя забывать о науке. Мы так увлеклись проблемами выживания, что совсем забыли, зачем приехали. Мы здесь, чтобы проводить исследования, и мне кажется, пора их начать. На секунду воцарилась тишина. Затем: – Я все ждал, когда же кто-нибудь скажет это, но... – И я! – Я уже готова была предложить это сама! – Итак, – сказала Тамара, – все согласны. Прекрасно. И что мы будем делать? Что мы будем искать? Все повернулись к Лейстеру. Он смущенно закашлялся. Авторитет самого опытного был приятней, чем авторитет главы экспедиции, однако палеонтолог все же смутился, принимая его. – Вопрос поставлен немного некорректно, – ответил он. Конрад Лоренц не говорил себе: «Я хочу открыть импринтинг у новорожденных утят» и не начинал искать конкретные доказательства. Он просто очень тщательно собирал данные и изучал их, пока не получил результат. Нам нужно сделать то же самое. Наблюдать, записывать, обсуждать, анализировать. Рано или поздно мы что-нибудь да выясним. Патрик чуть улыбнулся. – Да, но ведь должно быть что-то, на что мы надеемся. Чтобы впереди маячила какая-то идея. – Да ради Бога! Самая простая идея – от чего вымерли динозавры. – Большой метеорит. Приливные волны, ураганы, ядерная зима, пищи нет. Конец. – А крокодилы выжили. Некоторые из них стали огромными. Птицы выжили. А ведь, строго говоря, они тоже динозавры. Что сделало наземных ящеров такими чувствительными к последствиям падения метеорита? Я, например, не могу отделаться от мысли, что это связано с утерей ими разнообразия на протяжении последних миллионов лет мезозоя. – Но здесь же полно динозавров! – запротестовала Кати. – Полно отдельных особей. Но по сравнению с предыдущими эпохами совсем немного видов. И те, что остались, очень чувствительны к изменениям окружающей среды. – Я этого не замечаю, – сказал Патрик. – Они кажутся такими здоровыми, выносливыми. По-моему, они прекрасно адаптированы к окружающей среде. – Может быть, даже слишком адаптированы. Чаще всего вымирают как раз те виды, которые занимают четко определенную нишу. Они не в состоянии выжить, если эта ниша внезапно меняется или пропадает вообще. Именно поэтому столько видов исчезло в двадцатом веке, несмотря на то, что поголовное истребление животных, практиковавшееся в веке девятнадцатом, свелось практически к нулю. Когда люди уничтожают среду обитания, животному становится некуда идти. Они проговорили до полудня, потому что могли себе это позволить. Хижина построена, еды хватит на неделю, можно даже не залезать в привезенные из дома запасы. А главное – так хотелось вновь почувствовать себя студентами, пусть и вдали от университета. Учеба придавала уверенности в себе, лекции и обсуждения – забытое чувство сотрудничества. Все становилось на свои места. Тут кто-то сообразил, что время к обеду, а посуда не мыта. И все бросились убирать и готовить, согласно утвержденному только что расписанию. Тамара задержалась, чтобы перемолвиться словечком с Лейстером. – Снимаю шляпу. Ты собрал всех воедино. Я уж и не думала, что это возможно. Лейстер взял ее руку, легонько поцеловал один из пальцев и не отпустил. Он чувствовал себя мошенником. Лейстер и в палеонтологи-то подался частью из-за того, что общаться с динозаврами легче, чем с людьми. Притворяться было очень неприятно. – Я думаю, мне помогла прошлая ночь. – Прошлая ночь прошла чудесно, – улыбнулась она, – но она просто случилась, вот и все. А это утро ты явно продумал. – Ну, может быть, немножко, – согласился палеонтолог. – Проблема в том, что, когда ты начинаешь просто выживать, мир вокруг становится ледяным и враждебным. Нам необходима цель, чтобы перестать чувствовать себя горсткой человеческого тепла среди первобытной дикости. Тоненькой свечкой посреди ночи. – Ты действительно считаешь, что научные исследования могут стать такой целью? – Да. Во всяком случае, для меня. Может быть, потому, что в детстве я был очень одинок, и учеба являлась единственным, что держало меня на плаву. Поиск истины – прекрасный повод жить. – Не слишком ли напыщенно? – Возможно. Но я настаиваю на том, что знание лучше неизвестности. Лейстср помолчал. – Однажды я побывал в Уппсале, в Швеции. В кафедральном соборе я нашел надгробный камень Линнея. – Ты имеешь в виду Карла Линнея? Создателя биологической классификации? – Точно. Это был очень красивый надгробный камень: с ископаемыми белемнитами, перечеркнувшими его поверхность подобно двум кометам. Сам Линней даже не знал, что такое ископаемые. В его время Вольтер совершенно серьезно предполагал, что это – окаменевшие остатки еды пилигримов. И все же они находятся там, как два стража, поставленных самой Природой в благодарность за то, что Линней сделал для нее. |