Онлайн книга «Волчья степь»
|
А там, в картинке, все прекрасно, как на детском рисунке - поиски друг друга в бесконечном мультфильме, среди графических нагромождений - но Волк все плутает в трех соснах, а я как бревно провалился в болото, и продолжается все это не первый век. Скучно... - Мне скушно, бес. - Опять цитата, - Волк лениво усмехается, ссыпая из горсти песок. - И тут следуешь стереотипу. Хорошему, конечно, но все-таки... - Ничего с этим не поделаешь, - я поворачиваюсь, чтоб солнце не лупило прямо в глаза. - Мир стереотипов - знакомый мир по определению... А здесь, мне кажется, я бы мог с тобой без всякого колдовства разделаться. Метрах в двух от меня с мокрого серого песка лениво откатывается волна, оставив клочья грязноватой пены. - Мир стереотипов - коварный мир. Опять же, по определению. А хороший стереотип несет в себе противоречия. так что не думаю, чтоб ты что-то серьезное попытался сделать. - Почему же? - Ну что бы было, если б Фауст Мефистофеля не вызвал? - Ничего б не было. Жил бы доктор себе... - А дальше? Если б он просто жил, мы бы здесь не оказались. А потом... Если ты действительно хочешь отделаться от меня, для тебя это будет ощутимая потеря. Особенно здесь. - Хочешь сказать, мы нужны друг другу? - Где-то так... А ведь в данной ситуации ты даже остановить мгновение не можешь. - Наверно, ты прав... Но ведь здесь, получается, и ты ко мне привязан. Он улыбается: - Растешь... А ведь есть множество мест, куда смертный за мной последовать не может. - Ты что - бессмертен? - В некотором смысле. То есть, физически, конечно, я смертен... - Это ты насчет бессмертной души? - Сам не знаю. Тоска... Давай развлекаться? - Давай. Что там белеет, говори. - И развлечения-то у тебя стереотипные... Оставим цитаты. Решение стандартное? - Стандартное. Всех утопить. - Сейчас, Волк неторопливо поднимается, вразвалочку направляется к кромке прибоя, я усмехаюсь ему в спину: - Давай. Сделай его. -… СДЕЛАЙ ЕГО! Команда словно взрывается в мозгу. Ларри, сидящий на заднем сиденье, резко подается вперед, я вижу даже поры на его громадном носу, шрам над левой бровью: - Ну, давай. Влепи ему. - Ч-черт... опять потерял. - Он, конечно, засек тебя ?- вопрос-утверждение. Даже не поворачиваясь, знаю, что Стоян, сидящий за рулем, иронически усмехается, что в углу его рта дотлевает неизменная сигарета. Он, в отличии от Ларри, хронически невозмутим, профиль - чеканно-плакатный... Мы кружим по этому городу уже вторые сутки, отлавливая «подставного экзаменатора», как называет его Стоян. Вернее, отлавливаю я, а Ларри и Стоян отслеживают, как я это делаю. Они - устоявшийся тандем, со стажем, и явно недовольны, что вместо серьезной работы им приходится выгуливать новичка - меня, то есть. Вообще-то сей контрольный экзамен, перед которым вся наша группа мандражила, как неизвестно перед чем, до смешного напоминает игру в ляпки: мне, используя все, чему я обучился, надо отыскать этого самого подставного и слегка ему врезать. Ну уж, черта лысого - слегка! Впаяю я ему от души - ушлый какой, опять оторвался! Обстановка, что называется, приближена к боевой: незнакомая местность (город), я даже не знаю, что это за мир, не говоря уж о местном языке. По звучанию напоминает испанский или греческий... Итак, моя задача - найти и заляпать, а задача ребят - следить, чтоб я ни во что не вляпался и все было по правилам... - Стоп, вот он! - Вломи ему. - Ага, - отвечаю сквозь зубы. Невысокий человек в светло-сером и в самом деле кажется чужаком в яркой толпе. Так, подошел к перекрестку, открылся... Ну и заставил ты меня, друг ситцевый, голову ломать! Получи!.. Мысленный импульс - удар по мозгам - не слишком силен, конечно, но его тут же подхватывает и усиливает Ларри. Усиливает по полной программе, с мощным воздействием. Зачем он это?.. Светло-серый останавливается, вздрогнув, потом - движения неуверенные, замедленные - поворачивает - и широкий шаг с тротуара навстречу несущемуся автобусу, глухой удар, серый пиджак пропадает из виду, а я съеживаюсь так, словно это меня шибануло - и тут Стоян рвет с места так, что меня вжимает в сиденье. Некоторое время тупо смотрю перед собой. Пока я не успел ничего сообразить, только и осталось, что какое-то гнусное дрожание в каждой мышце, в каждой клеточке. Вытираю пот со лба, оборачиваюсь к Ларри: - Я что - убил его?.. Да? - Не совсем так. Но экзамен ты выдержал, - он кладет мне на плечо тяжелую ладонь, и мне хочется сбросить ее, но в то же время этот жест рождает чувство какого-то странного... не облегчения, нет, просто ощущения, что ты не один. - Экзамен, - хмыкает Стоян, не сводя глаз с несущейся под колеса дороги. - Это была боевая операция, если ты до сих пор не понял. Инициация... Вот теперь ты из наших. Я некоторое время пытаюсь уложить все это в голове, но мне это не удается... ...потому что я растворяюсь в непонятном, стремительном движении, сам становлюсь движением - все, что было со мной после «экзамена», проносясь в бешеном темпе, переживается с пугающей отчетливостью, всеми шестью чувствами, с мельчайшими подробностями - и так молниеносно, что выделить отдельные фрагменты невозможно. Словно кто-то раскрутил кинопроектор до космических скоростей, и эйфория сменяется желтой болью, перескакивающей в звук лопнувшей струны, и перетекает в свинцовую, нечеловеческую усталость... И я снова в Ущелье Морока, и время нестерпимо замедляется, то, что было там, становится вязким, в глицериновом воздухе, на неподатливой дороге, прокручивается, как видеозапись, раскладывается на элементы, словно смакуется... Зеленый медленный-медленный взрыв... Старатель... Ринге… Йокан... Кода. Начинается мучительный путь в реальность из горящего сумасшедшего дома, в плоскую ледяную тишину, заполненную чем-то серым и чужим. Глаза у меня открыты, но что-то разглядывать я не могу. Плоский, как старая фотография, Волк склоняется надо мной: - А ты долго держался... Голос его где-то далеко, смысл сказанного доходит до меня с трудом. Боли нет, только тяжесть какая-то, и каждый нерв - готовая лопнуть струна. Продержался?.. Волку теперь об Ущелье известно все. Голос продолжает: - Жаль, но так получилось. Другого выхода нет - ты опасен. Что ж, наверно, это не худший выход... Хотя другого все равно нет. Лицо исчезает, а голос меняется: теперь он резкий, командный. - Воденвирт, ребята к выступлению готовы? Снимаемся завтра. |