Онлайн книга «У принцессы век недолог»
|
– Ты нажила себе врага, – заметил Гверн, когда банкир, маркиза, левретка и лакей покинули комнату. – Я играю по местным правилам, коль скоро мне их предлагают. – А по-моему, это обычные женские дрязги. Фердикрюгер вернулся, снова извинился и сообщил: – В одном маркиза безусловно права. Здесь уважающие себя люди не живут в гостиницах. Нынче утром я взял на себя смелость снять для вас особняк на улице Кота-Ворюги, а также озаботился наймом прислуги. Я ощутила острую тоску. Похоже, вскоре от нашего аванса ничего не останется. А ведь хамоватая маркиза права не только в этом – следует обновить гардероб. Банкир, в силу своей профессии, явно умел читать мысли, касающиеся денег. – Если вас беспокоит вопрос оплаты, то у меня есть указание предоставить вам кредит. Это было уже лучше. Кстати, отец Батискаф советовал нам не обсуждать с Фердикрюгером иных вопросов, кроме финансовых. Ну вот, о денежных делах я его и спрошу. – Господин Фердикрюгер, кто из представителей высшей знати Моветона является вашим клиентом? – Да почти все. Но в разных смыслах. – То есть? – Не все занимают у меня деньги, как Вальмина де Каданс. – Что, некоторые ссужают? – Ни в коем случае. Но вот, к примеру, герцогская чета Такова-Селяви. Они нередко получают деньги из-за границы. В прежние варварские времена это был тяжелый и мучительный процесс. А теперь это делается цивилизованно, через банк. – Из-за границы? Откуда? – весьма удачно, что банкир об этом помянул. Проследить направление финансовых потоков – и все загадки разрешатся сами собой. – Госпожа, это банковская тайна. – Но я же не требую назвать имена отправителей! – Да я, по правде сказать, и сам не знаю... – Тем более. Не думаю, что, назвав страны отправления, вы совершите преступление против профессиональной этики. – Ну, хорошо. Из Второримской империи, из Кельтики... – Второримская империя – понимаю. А Кельтика здесь при чем? – Кельтика в свое время воевала с Шерамуром, – пояснил Гверн. – Семидесятидвухлетняя война – слышала? – Так ведь это было давно... Впрочем, довольно об этом. Что вы можете еще рассказать о своих клиентах? Шевалье Дюшор, например, у вас деньги не занимал? – Нет. Говорят, что прежде он был весь в долгах, но не так давно получил наследство. В Кабальерре. А вот граф Куткомбьен занимал, да. Впрочем, он вообще человек своеобразный... – А фрейлина Монбижу? – О, эта барышня заслуживает всяческих похвал. Деньги, полученные от его величества, она не растратила на платья и побрякушки, как поступают все женщины. Она вложила их в разные предприятия и поручила мне наблюдать за преумножением ее капитала. Такое разумное поведение – большая редкость в Шерамуре. – И последнее. – Я все же не удержалась, чтоб не задать вопрос нефинансового характера. – Отчего умер супруг мадам де Каданс? – Вообще-то в точности этого никто не знает. Вердикт гласил: «Покончил с собой в состоянии глубокой меланхолии». – Это как? – Маркиз исчез из собственного замка... ну, не то чтоб исчез, но его долго никто не видел. А потом его тело нашли на дне пруда Туртель. Он был так истощен, что его с трудом опознали... только по некоторым фамильным особенностям анатомии. – Действительно, страшное самоубийство. А теперь, господин Фердикрюгер, вернемся к теме жилья. И еще – когда узнаете от своих слуг, кто расспрашивал их о вашем вчерашнем возвращении, сообщите нам. По большому счету, это нам следовало бы допросить слуг банкира. Но я подозревала, что в ближайшие дни нам будет не до этого. Кроме того, если покушение на Фердикрюгера имело отношение к заговору, то лишь косвенное. Ничего, сам проведет предварительную работу, при его профессии наблюдательность и цепкость необходимы.. – О чем ты думаешь? – спросил Гверн. – О том, как мало у нас данных. И способны ли они принести хоть какую-то пользу. – Ты о событиях прошлой ночи? – И о них тоже. И еще у нас есть пресловутое «самоубийство» маркиза де Каданса. Странно, мадам из Гран-Ботфорте, они там больше по ядам специализируются. – По-моему, ты напрасно цепляешься к этой даме. Я вообще считаю, что отец Батискаф вставил ее в свой список исключительно из вредности. Только потому, что она имеет какое-то отношение к ордену Святого Рогатуса. А интереса в том, чтобы свергнуть верховную власть в Шерамуре, у нее нет. – Хорошо, что напомнил. Орден и еретики Края Света. Надо будет разведать, при чем тут они. – Ясно. Не хочешь говорить о маркизе – не будем. Но учти: не я начал это разговор! В который раз подивилась я капризам мужской логики. – Лучше скажи мне – кто одержал победу в Семидесятидвухлетней войне? Гверн взглянул на меня с удивлением, но ответил без запинки. – В общем, никто. Все остались при своем. Но ты права – это было так давно... – Да. Давно. А нам пора заняться делами насущными. Переездом. Особняк на улице Кота-Ворюги принадлежал ранее барону дез Инсекту. Последний принял участие в мятеже маршала Мордальона и пал в битве у замка Балдино, которую мне в свое время пришлось наблюдать. Не участвовать, заметьте. Не имею обыкновения сражаться с призраками. Так или иначе, отель дез Инсект перешел в собственность короны и теперь сдавался внаем. Штат прислуги, набранной Фердикрюгером, состоял из четырех человек: дворецкого, горничной, повара и конюха. А когда я посетовала на расточительность, банкир ответил, что хотя понимает мои чувства, но должен предупредить, что по шерамурским понятиям в доме титулованных особ Должно быть не менее семидесяти слуг, и нас в глазах местного света может оправдать лишь то, что мы здесь проездом. Кстати, дворецким в княжеском дому мог служить только дворянин, каковым и был представленный нам Сорти дю Баль, выходец и благородного, но разорившегося семейства, – статный представительный мужчина с проникновенным лицом и трагически изломанными бровями. Если бы я была на месте заговорщиков и захотела заслать своего человека в дом подозрительных иностранцев, то именно такого бы и выбрала. Заподозрить его в чем-либо дурном было решительно невозможно. Жена его, горожанка по происхождению, маленькая и подвижная, день-деньской крутилась по дому со щетками и метелками. Так что возможность подглядывать и подслушивать у нее была. Повар и конюх представляли меньше опасности, ибо по роду своей деятельности были привязаны к кухне и конюшне, но их тоже не стоило сбрасывать со счетов. Я предупредила Гверна, что в доме нам следует говорить только по-поволчански. |