Онлайн книга «Дети луны»
|
Лонгин ухватился за щеку, словно у него болели зубы. — Что ж это ты, Странник? — чуть ли не жалобно сказал он и, не дождавшись ответа, сердито спросил: — Бить-то зачем было? — Иначе нельзя, — ответил один из охранников. — Больно сильно дерется. Тем временем она обвела пристальным взглядом всех присутствующих, точно выискивая кого-то, и на лице ее появилось подобие улыбки. Это обстоятельство очень не понравилось епископу. — Ты! Женщина! — сурово произнес он. — Почему молчишь? — Так как она продолжала молчать, он продолжал говорить. — Ты низко обманывала короля, нас всех и многих других на протяжении долгого времени. В этом твоя вина не вызывает сомнения. Кроме того, ты обвиняешься во многом худшем, о чем тебе предстоит дать исчерпывающие показания. И ты понесешь заслуженную кару, не сомневайся! Последовала длительная пауза. — У тебя что, язык прилип к гортани? Улыбка стала шире. — Развяжите руки. Иначе я не буду говорить. — Она облизнула кровь с губы. Голос ее звучал глухо. — Или испугались? Рыцари возмущенно переглянулись. Действительно, столько вооруженных мужчин… — Развязать? — неуверенно спросил Лонгин. Наследник кивнул. Кинжал разрезал ремни. Растирая запястья, она заметила: — И еще я не желаю разговаривать стоя. — Ты! Как смеешь? Или не видишь, перед кем… — По-моему, это вы хотели беседовать со мной, а не я с вами. Раймунд догадался, что именно изменилось — исчезло всепобеждающее обаяние Странника. Эта женщина вызывала раздражение. Принц прервал назревающую перебранку. — Дайте ей табурет. — И пусть стражники станут за спиной, чтобы не сотворила чего, — добавил епископ. — Теперь не следует ли тебе начать отвечать на наши вопросы? — Теперь мне следует самой задать вопрос — зачем меня сюда приволокли? — Нет, какова! — воскликнул Унрик. Епископ положил ему руку на плечо: — Ах, ты желаешь допроса по всей форме? Дойдет и до этого. А пока что назови свое имя. — Я не делаю из него тайны. Адриана из Книза. — Почему же ты, Адриана из Книза, оставила данное тебе при крещении, и приняла другое? — Других имен я не носила. Клички, придуманные людьми, — не в счет. — Ради чего ты обманывала меня и многих достойных людей? — Ради блага королевства, преподобный отец! И за это меня следовало бы наградить, а не тащить связанной! — Не тебе судить о благе королевства! — Я и не судила. Я его делала. — Лучше отвечай как положено, — сказал Лонгин. Она только чуть повела глазами. — А! Достойный граф! Вместе мы с тобой против попов воевали, а теперь ты с попами превосходно спелся! — Я еще раз спрашиваю — с какой целью ты, под именем Странника, проникла в королевское окружение? — Я туда не проникала. Меня туда позвали. — Дайте я спрошу, — Унрик привстал, — зачем ты покинула армию во время военных действий? — А нечего было бросать раненых на поле боя! — Ты все время уклоняешься… — Нет, это вы уклоняетесь! Я спросила, зачем я здесь, а мне еще никто не ответил. — Мы все время ходим вокруг да около, — сказал епископ, — а до самого главного никак не доберемся. Пора бы уже… — он обращался непосредственно к наследнику. — Хорошо. Пусть он войдет. Сидящая на табурете не пошевелилась, но Раймунду показалось, будто что-то в ней напряглось. Вошел, точнее, влетел Даниель Арнсбат. Его волосы были взъерошены, руки сжаты в кулаки. Удивительно — напряжение тут же отпустило допрашиваемую. — Значит, это ты донес? — спросила она словно бы с любопытством. Даниель быстро посмотрел в ее сторону, но не успел ничего сказать. — Благородный Арнсбат, — епископ снова взял нить допроса в свои руки, — ты узнаешь обвиняемую? — Да. — Можешь подтвердить это под присягой? — Да! Да! — Тогда повтори свое обвинение. — Я утверждаю, — голос его дрогнул, однако он продолжал говорить, — да, утверждаю, что эта женщина — ведьма! Что она проникла в Абернак, чтобы извести государя нашего короля… Когда же я узнал ее, она сделала так, что я не смог помешать ей, и своим колдовством лишила меня сил и рассудка! И она пользовалась этим, чтобы навести порчу на короля, ибо король заболел после того, как она появилась в свите. И я ничего не мог сказать — уста мои были запечатаны! Да, она ведьма, ведьма, ведьма! Многие видели, как она погибла, а теперь она стоит здесь, живая и невредимая! — Достаточно. Ну, а ты, женщина, узнаешь этого человека? Адриана, выслушавшая всю предыдущую тираду, склонив голову набок, ответила: — Узнаю. — И что ты скажешь на его обвинение? — Скажу, что его не надо было лишать рассудка. У него такого никогда не было. — И вкрадчиво обратилась к Даниелю: — Ты помнишь, что я тебе обещала? — Нет, теперь я буду говорить, а ты слушать! — Он шагнул к ней. Она чуть приподнялась, и тут же лапы охранников опустились на ее плечи. — И все будут слушать! Эта проклятая имела надо мной власть, но сейчас я освободился, слава матери-церкви! Я освободился, ты слышишь! Добрые судьи, не давайте ей отвечать! Каждое ее слово — ложь, на языке ее яд, она знает заговор, чтоб делать людей одержимыми… Я и сам плакал, когда думал, что она умерла, а это был обман, как и все, что она делает! Я был сам не свой, но теперь дьявольское наваждение миновало! И когда я увидел, как она на пожаре стоит и болтает, как ни в чем не бывало, я уже не сомневался, что скажу людям все! Добрые судьи, убейте ее! Нельзя так, чтобы дьявольская распутница торжествовала, а честные люди… — он что-то проглотил и, еще приблизившись к ней, выдавил: — Я довольно мучился, теперь помучайся ты! В ответ можно было ожидать взрыва ругательств, однако она только тихо сказала: — Ну, теперь тебе не жить… — и это подействовало сильнее, чем любые проклятия. — Смотрите! — закричал он. — Демоны появились по ее бокам, они высунули языки и кивают головой! Нежели вы не видите их? Она напускает порчу, она шепчет заклятия! На дыбу ее, пока она не погубила всех! — Уж не припадочный ли он? — негромко спросил Раймунд, и это были первые слова, которые он произнес вслух. Он знал об общем брезгливом отвращении, которые вызывают эпилептики. Действительно, Даниеля трясло, и в углах рта, казалось, вот-вот выступит пена. Все же он услышал вопрос. |