Книга Кругом одни принцессы, страница 29 – Наталья Резанова

— Да, а что? — недоуменно сказал Рыбин Гранат.

— Вот! — торжествующе возопила Миранда Рул. — Он не только признался в содеянном, но и не высказывает никаких признаков раскаяния. Мне кажется, ваша светлость, что надобность в дальнейшем допросе свидетелей отпадает.

— Согласен. Мэтр де Ликти, вам слово.

Защитник окинул зал задушевным взором.

— Кое в чем я солидарен с моей многоуважаемой потерпевшей, — начал он. — Поведение старшего из обвиняемых столь отвратительно, что я, при всём желании, не нахожу для него оправдания — разве только то, что он не является охотником, в отличие от большинства чужеземцев, и не ввозил в нашу страну запрещенных товаров. Но что касается младшего, то он, смею предположить, не столь безнадежен. Да, скажете вы, никому не дозволено оскорблять наших граждан, как словом, так и действием. Однако прошу суд учесть его крайнюю молодость и неопытность. Возможно, мои слова подтвердит свидетель защиты.

— Вызывается женщина, именующая себя Конни!

Я встала и прошла вперед под неодобрительными взглядами собравшихся.

Принц-генерал хмыкнул.

— У защиты нет других свидетелей?

— Нет, ваша светлость.

— Ладно… Свидетельница Конни, ты согласна дать присягу?

— Согласна. Но только на книге, почитающейся у моего народа священной. Иначе клятва будет недействительной.

Конечно, я могла бы соврать и под присягой. Но опытный маг способен распознать такую ложь, а кто их знает, этих даунов, как у них с судебной магией.

— А… какая это книга?

— «Трактат о кляпах».

Тут я рисковала. Хотя книга полковника Грушина и выходила с грифом «Для служебного пользования», какой-то экземпляр мог попасть в Даун-таун. Однако герольд пошептался с защитником и обвинителем и растеряно сообщил судье.

— В распоряжении Дворца Правосудия нет такой книги.

— Хорошо, — раздраженно бросил принц-генерал. — Освобождаем тебя от присяги. Начинайте допрос.

— Свидетельница, назовите свое имя, — потребовал адвокат.

— Меня называют Конни.

— Конни как?

— Просто Копни.

— В каких отношениях вы состоите с подсудимым?

— Я являюсь его теткой и опекуншей.

— С какой целью вы прибыли в Даун-таун?

— Мы здесь проездом. Сопровождаю племянника в Чифаньский университет.

— Это что же! — возмутился принц-генерал. — Уже и Лямойские школы плохи? Больно умные стали!

— Ничего не могу поделать, ваша светлость. Такова была воля покойных родителей моего племянника.

Хэм отрыл рот, видимо для того, чтобы возмутиться тем, что я спровадила на тот свет его почтенного батюшку, но вовремя спохватился. А генерального принца ответ, видимо, успокоил.

— Продолжайте.

— Свидетельница, что вы делали в момент совершения преступления?

— Спала у себя в номере.

— Кто-нибудь может подтвердить ваши слова?

— Мэтр, если бы я спала с кем-нибудь, я бы так и сказала. Портье, возможно, может подтвердить, что я не выходила.

— Предположим, это так. Но я не вижу, чем подобное свидетельство может помочь следствию? — возмутилась Миранда Рул.

— А вот как раз такое свидетельство и может помочь! Ребенок остался без руководства старших, которые могли бы направить его по верному пути…

— Я не ребенок!

— Подсудимый сам заявляет, что не является ребенком.

— И тем не менее, он — несовершеннолетний.

— По законам принципата Ля Мой! А по варварским законам он давно уже взрослый.

— Простите, доктор Рул, — вмешалась я. — Но если вы предлагаете оценивать поступки моего племянника с точки зрения варварских законов, то он не совершил ничего предосудительного. Наоборот, его действия достойны похвалы, ибо ни одни воин не позволит оскорблять себя непристойными предложениями.

— Это нонсенс! — взвизгнула доктор Рул. — Ваши дикарские сексуальные табу не имеют в Даун-тауне никакой силы!

— Разрешите задать вам еще один вопрос, доктор Рул. Как вы определяете понятия «„варварский“ или „дикарский“?

— Ну, нецивилизованный… примитивный… животный..

— Итак, приравнивая моего племянника к животным, вы попираете законы собственного законодательства. Ибо права животных не должны нарушаться! И в первую очередь, их свобода не должна ограничиваться. Следовательно, задержание моего племянника юридически неправомочно.

— Протестую, ваша светлость! Свидетельница передергивает, стремясь запутать следствие и отодвинуть вынесение приговора.

— Вовсе нет, генеральный принц и все прочие дауны! Я только прошу не торопиться с решением. Ибо лично меня ужасает в правосудии поспешность.

— А ведь действительно, — мэтр де Ликти, за которого я сделала всю работу, наконец соизволил приоткрыть ротик, — перед нами юридический казус. Если не принимать во внимание варварское происхождение и гражданство юного Хэма, то он не подлежит строгому наказанию как несовершеннолетний и может быть отпущен под залог. А если принимать, то он подлежит немедленной высылке за пределы принципата Ля Мой.

Я начала успокаиваться. И напрасно.

— Так-то оно так, мэтр де Ликти, — вступил принц-генерал. — И всё было бы в порядке, если б дело ограничилось только первоначальным обвинением. К сожалению, есть основания предполагать, что всё гораздо хуже…

Я перевела взгляд на доктора Рул. Какой еще сюрпризец заготовила эта стерва?

Но обвинительница таращила глаза на своего правителя в полном недоумении. Выходит, автором сюрприза является Остин-Мартин XVI лично.

Пакостно улыбаясь, он сообщил.

— Извините, мэтр и мэтресса. Но нынче утром я получил информацию, из которой следовало, что по крайней мере один из обвиняемых не тот, за кого себя выдает…

Я чуть не выругалась. Неужели Хэм проболтался о своем подлинном статусе? Тогда положение гораздо серьезнее, чем я предполагала. Краем глаза я покосилась на балкон, прикидывая, сумею ли увернуться от арбалетных стрел, когда буду пробиваться к скамье подсудимых.

— А это уже затрагивает вопросы государственной безопасности, и подлежит исключительно моей юрисдикции. Итак, — победоносно заключил генеральный принц, — суд предоставляет публике собственного свидетеля!

И в зале появился Кэш.

Подобно прежним свидетелям он назвал свое имя. А когда поклялся говорить правду, настал момент истины.

— Скажи нам, добрый даун, — обратился к нему принц-генерал, — узнаешь ли ты молодого человека на скамье подсудимых?

— Это белобрысого-то? Да, ваша светлость. И я заявляю, что он волкодавльский шпион!