Онлайн книга «Ветер и меч»
|
— Не нужно… — прошипела она. Мне почудилось, будто она о чем-то просит, но старуха добавила: — Ты сама себя погубишь. Это были ее последние слова. Выпрямившись, я увидала, что бой завершился. Кроме нас, и, возможно, уцелевших горожан, живых не оставалось. — Мы победили! — кричал Нерет, наступив на маску горгоны. — Мы вновь победили! Победили? Слишком уж легко это получилось. Судя по тому, сколько с утра прибыло в город представителей племен, здесь должно находиться больше трупов. И где Алфито с Горго? Младших жриц тоже убито всего трое… — Голые суки удрали, — сумрачно заметил подоспевший Келей. — Я видел. Ничего, найдем, их ни с кем не спутаешь… Я бы не торопилась в это верить. Если нагота — главная примета, от нее легко избавиться, нацепив любую одежду. Но прежде, чем искать их, нужно собрать раненых. И выяснить еще одно обстоятельство. — Где Шадрапа? — Почтенный учитель погиб одним из первых, — произнес незнакомый голос. — И мастер Таавт тоже. Ко мне подошел высокий, белобрысый, коротко стриженый мужчина с крепкими руками ремесленника, в рваной и грязной праздничной одежде. Надо полагать, другие священнослужители тоже мертвы. А вот Ихи они не прикончили сразу. Очевидно, хотели переправить на Змеиное Болото, чтобы там принести в жертву обстоятельно и со вкусом. Пускай он и не принадлежал к жреческому сословию! Молодой и сильный мужчина, по их воззрениям, лучше бы удовлетворил богиню, чем старик Шадрапа. Но, разрази меня Богиня, до чего же Ихи везет на жертвоприношения! — А где были вы, кернийцы? Ответ я знала, спросила лишь от усталости. — Прятались под столами… под помостом… — Помявшись, он добавил: — Я… мы думали, что все делается по твоему приказу, госпожа. Прости нас. Прощать мне их было не за что. — А остальные горгоны где? Вот на это точный ответ получить я не надеялась. Если они сгоряча рванули штурмовать крепость, тогда можно не беспокоиться. Это для них верное самоубийство. И если бы из горгон оставались только воины, они бы, скорее всего, так и поступили. Но здесь было кому за них думать… — Не знаю, госпожа, — с сомнением произнес керниец. — Я плохо понимаю язык побережья. Они сговаривались — ведьмы… — он сделал охранительный знак, — и один из вождей — такой высокий, финифтяное ожерелье и по плащу бахрома… Зуруру. Его не оказалось с прочими в храме. — Они говорили что-то про два святилища… и про огонь… и еще здесь стояла повозка с припасами… Они увели ее и что-то погрузили… кувшины или бурдюки… Немало он видел, этот мастеровой, сидя под столом или где-то там еще… Повозка… храм… огонь… Мы никого не встретили по пути, а горгоны хитры… Но почему святилища два? Атлант чего-то не понял? Или они противопоставили храм Змеиного Болота нашему? Я подозвала Энно и велела ей сделать то, что недавно намеревалась предпринять сама: собрать раненых и тех из горожан, кто еще в силах двигаться, и отступать в крепость, предупредив наших, что в городе — бунт. И вновь поднялась в седло. — А что делать нам, госпожа? — спросил керниец. — Идите в крепость, помогайте нести раненых или расходитесь по домам. — Мне кажется, госпожа, это не самый лучший выбор. Он подобрал меч и выглядел с ним пре-смешно. Если бы я могла смеяться. За ним стояло еще с дюжину переселенцев, вооружившихся кто чем. — Вы умеете сражаться? — Нет… но мы попробуем… Только позволь нам отправить в крепость женщин и детей. — Хорошо. Не лезть вперед без приказа их можно было не просить. Это они и сами знали. Ихи, слышавший наш разговор, сделал попытку присоединиться к соплеменникам, но после нескольких шагов зашатался и едва не упал. Его, похоже, не только избили, но и опоили какой-то пакостью. Энно подхватила его и повела к раненым. А я больше не могла терять времени. Нам предстояло вернуться туда, куда мы возвращались все прошедшие сутки — к храму. Мы продвинулись недалеко. И атлантские переселенцы, державшиеся у нас в арьергарде, не зря решили, что нынче ночью домой лучше не возвращаться. Горгоны использовали против нас оружие, к которому я так часто прибегала сама. Огонь. Они подожгли дома на улицах, прилегавших к храму. Им было нужно задержать нас, пока они будут увечить или разрушать святилище. Конечно, идея исходила от жриц. Ведь воины не понимали, что в действительности для огня я уязвима. Чтобы убедиться в этом, не требовалось даже видеть Горго, возникшую на повозке, преграждающей улицу, пока мы рубили передовой заслон горгон. На сей раз она была без маски. Увитые жилами руки она простирала к Луне и что-то выкликала. Казалось, что она молится Богине. Но слова, доносившиеся сквозь треск огня, звон бронзы и хрипение умирающих, призывали вовсе не бледную Тиннит или Гекату. Горго обращалась к преисподней и звала духов бездны. Семеро их, семеро их, В подземной бездне семеро их, В недрах подземных бездны взращены они, Не мужского они пола и не женского. Они — разрушительные вихри, Жен они не берут, детей не рождают, Жалости и сострадания они не знают, Молитв и просьб они не слышат, Становятся на дороге, приносят горе в пути. Злые они, злые они, Семеро их, семеро их, и еще раз семеро их… Прежде чем она успела направить духов бездны на наши головы, короткое копье, брошенное сверху, ударило ей в бок. Это не Богиня разгневалась на святотатство, творимое жрицей, и не спятивший воин горгон обернул оружие против своей хозяйки. Архилох, дурной стрелок, взобравшись на крышу, метнул его. Юноша был настолько известен плохим глазомером, что не поручусь, будто он не метил копьем в кого-то другого. А, может быть… Пути Богини неисповедимы. По крайней мере, цель он поразил. Горго кулем осела на дно повозки, на ее губах пузырились кровь и пена. Я подозвала атлантов и велела им убрать повозку, разобрать завал, но меня снова прервал Архилох. — Мирина! — он все еще торчал на крыше дома. — Там… у пристани… — Что — у пристани?! — страшно закричал Келей. Но он уже догадывался. Так же, как и я. Ремесленники упоминали кувшины и бурдюки. Что в них было? Масло? «Кровь огня»? Два святилища. Второе святилище — не крепость, а корабли. Они следили за нами, они знают, как дорог мне флот. Город не так велик, возможно, мы успеем. Но это значит — бросить храм на произвол судьбы. Что, если ему будет нанесен непоправимый вред? Что мне выбрать? Я посмотрела на Кирену, на Митилену. Они молчали. |