Книга Бизнес для двоих, страница 31 – Мирна Маккензи

Нынешним вечером абсолютно не существовало причины для раздражения. А он почему-то испытывал досаду. Нет, не досаду, а... что-то невыносимо мешающее.

Он знал причину. Проклятое очаровательное создание в серебре и бриллиантах, улыбавшееся гостям. Она искрилась и сияла. Нежный смех доносился до него, где бы он ни был. Она была хитом коктейль-парти. Прекрасно проводила время, развлекая других и позволяя развлекать себя.

Разве эта невинная не знает, что каждый мужчина в зале провожает ее взглядом, проникнутым желанием? Разве она не знает, что он главный хищник из всех? Неужели она не испытывает ни капли сожаления? Ведь завтра она уложит свои вещи и уйдет из его жизни навсегда? В какую-то хижину в лесу. К другому мужчине. К тому, кто даст ей то, что он не может дать. Детей. И любовь.

— Осторожно, Брюстер, прикачал он себе, отодвинув бокал с вином и направляясь к группе бизнесменов. Надо показать, как ему приятно, что им хорошо. Леди выполнила свою работу даже лучше, чем он мог мечтать. Она сделала все, что он просил, и даже больше. Не вина Ребекки, что она проникла в него так глубоко, что он стал думать о вещах, которые невозможны. Она ничего ему не должна. Да и ему нечего ей предложить. Поэтому он будет рад, что она уйдет из его жизни. А он будет наслаждаться последними мгновениями близости к ней. Пока это возможно.

Он пожелал группе бизнесменов удачного вечера, а сам направился к Ребекке.

— Сегодня вечером Джарвис превзошел себя, — сказала она.

— Ты тоже превзошла себя, — напомнил он.

— А ты? Одел меня, словно принцессу! — Она посмотрела на свое серебряное платье и туфли.

Он помахал рукой, будто отметая ее слова.

— Анжелик взвыла бы от отчаяния, если бы ей пришлось шить его для кого-то другого.

— Это ты так все устроил, — улыбнулась Ребекка.

Он насмешливо сдвинул брови.

— «Логан, мон шер, — сказала она, — я хочу это платье для Бекки, а не для другой женщины. Ты ДОЛЖЕН убедить ее носить мои произведения». — Он держал одну руку на сердце.

— Логан, — произнесла Ребекка тоном учительницы, стараясь спрятать улыбку, — будь серьезным.

— Я очень серьезен, любовь моя. — Он взял ее за руку. — Вполне серьезен. Ты нравишься Анжелик. Ты доставляешь ей удовольствие. Ты многим людям даришь удовольствие. Это важно. Не думай, любовь моя, что мы играем с тобой в бутик с платьями. У тебя красивая душа. Я благодарю тебя за то... что ты провела несколько недель со мной.

— Разве это не были... хорошие недели, Логан? — Она заглянула в глубину золотистых глаз. Как ей хотелось не думать о стрелках часов, которые бегут вперед и вперед. И совсем скоро ей придется уехать от него.

— Очень хорошие, — подтвердил он. — Признаюсь, что... буду скучать по тебе, нежная леди.

— Я тоже, — мягко проговорила Ребекка, все еще пытаясь сохранить беззаботный вид. Она будет без него больше чем скучать — она будет горевать над своей потерей. Но ни в коем случае он не должен об этом знать.

Логан нежно взял ее под руку, и они двинулись по залам отеля. Мимо залитого лунным светом бассейна, где они плавали и смеялись. Мимо кинотеатра, где он держал ее в объятиях, пока она плакала. Они вышли в сад, полный ароматов теплой ночи и роз, освещенный луной и факелами.

— Ты уедешь завтра? — спросил он.

Ребекка кивнула, чуть вздрогнув. Его пальцы нашли ее ладонь. Он поднес ее руку к губам.

— Я... Да. Я подумала, что надо сегодня вечером со всеми попрощаться. Завтра люди будут заняты уборкой и упаковкой вещей.

— И ты поедешь в Висконсин... когда? — проговорил он хриплым, приглушенным голосом, не отрывая губ от ее руки.

У нее закружилась голова от его близости, от жара его тела. Она понимала, что он прощается с ней. Прямо сейчас. Прямо здесь. Все кончено.

— Я уеду через два дня, — сдавленным голосом ответила она. — И вернусь через две недели.

— Ребекка, ты никогда не встречала этого мужчину?

— Нет. Но Деб говорила с ним и убедилась, что я буду в безопасности. Так что нет причин для беспокойства, Логан, — пообещала Ребекка. Она чуть не назвала его по-другому. «Любовь моя». Слова, которыми он столько раз называл ее. Только слова... У нее так не получится. Если она скажет «любовь моя», это и будет любовь. И он тотчас догадается.

— Будь осторожна, милая, — ласково попросил он. — Я все равно буду беспокоиться.

Он нежно притянул ее к себе. Заключил в объятия, ближе к сердцу. Его губы застыли на ее губах.

Ребекка старалась запомнить свои ощущения, возвращая поцелуй за поцелуем. Она была там, где хотела быть. Казалось, что это навсегда. А как напряженно она боролась с собой, стараясь не влюбиться в Логана. Но теперь Ребекка не могла остановиться. Если он приласкает ее еще раз, если они теснее прижмется к нему, у нее уже не хватит сил отступить. Ее тайна вырвется наружу. Она разрушит этот совершенный момент. А меньше всего на свете она хотела бы обидеть или вызвать сожаление у этого мужчины.

Ребекка набрала побольше воздуха, уперлась ладонями в его широкую грудь и оттолкнулась. Оторвала свои губы от его.

— Я... лучше пойду, — каким-то образом удалось выговорить ей.

Долгие секунды он смотрел на нее. Даже в полутьме во взгляде было видно напряжение. На секунду ей показалось, что он снова притянет ее к себе. Ей так хотелось, чтобы он это сделал!

Но он отступил назад. Глубоко вздохнул. И наконец улыбнулся. Чуть-чуть, но все же улыбнулся.

— Да, иди, Красная Шапочка. Ты не похожа ни на одну женщину, какую я встречал. Я буду вспоминать тебя в такие ночи, как эта. Ты дала мне больше, чем сама можешь представить.

Он кивнул, прощаясь.

— До свидания, Логан, — прошептала она.

После того как Ребекка ушла, ему хотелось кричать, куда-то бежать. Он не мог справиться со своим состоянием и знал, что ночью не сомкнет глаз. Пять минут он стоял в розовом саду. Нечто, от чего он отказался вечность назад, нахлынуло на него. Ему нужна Ребекка. И эта потребность столь же реальна, как и физический голод, какой он испытывал не раз в жизни.

Сердце кровоточило. Он не в состоянии забыть ее. Тем более здесь, где минуту назад он держал ее в объятиях.

Ему нужно действовать, двигаться, попасть туда, где все сведено к самым низким, примитивным понятиям. Желание, нужда, выживание. Туда вела его боль. В место, где он не был долгие годы. Воющий зверь, потерявший подругу...

Долгая была бы ночь. Он бы мог исходить мили и мили.

— Но этого недостаточно, Брюстер, — прошептал он, понимая, что это правда. Он мог бы шагать и шагать всю ночь. Мог бы ввязаться в драку. Мог бы попытаться утопить свою боль в вине.

Но утром ему все равно придется посмотреть в лицо реальности.