Онлайн книга «Сержанту никто не звонит»
|
— Лучший метод — кулаком в зубы, — равнодушно заметил Следователь. — Или по почкам. А это больно. Вы напрашиваетесь, причем уже не в первый раз... Не надо больше таких попыток, мой вам совет. Однажды я могу уступить. * * * Ночью ему снился сон. «...плаще с кровавым подбоем Пятый Прокуратор Иудеи всадник Понтий Пилат вышел на балкон». ТЫ ПОНЯЛ? что я должен понять? МОЙ СЫН. ОН МОЛОД. ОН СНОВА ПЕРЕД ВЫБОРОМ. чаша сия... ОН МОЛИТ МЕНЯ. о чём?! что он просит? ОТВРАТИТЬ ЧАШУ. * * * — Ваше имя? — Гойко Вутич. — Род занятий? — Художник. — Точнее. — Художник-оформитель при клубе «Родина». — Давно знакомы с Рославом Кнежинским? — Четыре... простите, уже... пять лет. Да, пять лет. — При каких обстоятельствах состоялось ваше знакомство? — Э-э-э?.. Я точно не скажу, давно было. — Постарайтесь. Курите? — Что? Простите? — Я спрашиваю: вы курите? Возьмите сигарету. — Д-да, спасибо, спасибо... Вообще-то я пытаюсь бросить... — Огня? — Да, пожалуйста... Спасибо. — Так как вы познакомились? — На моей выставке. Я… — Минуту. В вашем деле нет упоминаний о выставке. — Понимаете... Это всё было неофициально. Я часто устраиваю такие вечера для друзей... показываем картины, читаем стихи… Мм… Можно мне пепельницу? — Конечно. Где это происходило? — Премного благодарен. У меня на квартире... кажется. Кто-то привёл Рослава... — Что дальше? — Посидели, выпили... А утром он сказал, что ему очень понравилась одна из моих картин… «Синее небо». — Он объяснил, почему? — Да. Он объяснил. * * * — Знаете, — Рослав опять также странно, одними губами, улыбнулся. — есть один старый... достаточно старый фильм... «Миражи», кажется. Китайский фильм, где много кунг-фу и акробатических трюков… — Какое отношение? — Да, в общем-то, никакого. Но там был забавный момент… Когда молодой глупый китаец спасает раненого босса мафии… больного желудочной язвой старика... Вы видели этот фильм? — Нет. — Всё равно. Так вот, спасает... на бегу пару раз роняет старика... но — спасает. Старик назначает его своим преемником и тут же испускает дух. Смешно? — Не очень. — И мне — не очень. Потому что на самом деле старик желал своему спасителю смерти... Молчание. — Почему? Смешок. — Будь я старым мудрым даосом, а вы — моим учеником, я бы молча вышел в дверь, оставив вас наедине с вашими мыслями… Но, думаю, это достаточно затруднительно... — Стать даосом? — Выйти в дверь? — эхом откликнулся узник. Вымученно улыбнулся. — Вы задаёте странные вопросы... * * * Сегодня он решил ехать домой. В последний раз подобное решение обернулось бессонной ночью: он сидел на кухне, включив свет и — зачем-то — все конфорки. Синеватое пламя плясало, через раскрытое окно в кухню врывался ветер; осень — будь она проклята… Будь всё проклято. Водка не шла. С трудом пропихивая в глотку очередные пятьдесят грамм, он расправился с поллитрой. Швырнул в окно пустую бутылку и почувствовал себя смертельно трезвым… ТЫ РЕШИЛ? Он выронил бутылку, только что открытую, выругался. На столе перед ним стоял пустой стакан, лежали стебли полузасохшего лука, кусок черного хлеба со следами надкуса. В лужице водки обнаружился черный «Берг» с именной гравировкой по щечной накладке. Пачка папирос, окурки, горелые спички... ТЫ РЕШИЛ? — Я пьян, — он не заметил, как заговорил в слух. — Я пьян! Слышишь ты, голос в моей голове?! Когда я допью бутылку... Он наклонился, с трудом сохраняя равновесие, ухватил поллитру за горлышко. Выпрямился. Мокрое стекло выскользнуло из пальцев. — Твою мать! — с чувством сказал он. — А знаешь, — он перешел на доверительный шепот, — когда я допью, голоса исчезнут. Их место займут черти! Белые черти... — он скривил губы. — Видишь, я еще могу шутить. Ты — Бог? Нет, лучше не отвечай. Сегодня я ничего не хочу знать. Сегодня я пришел в гости к Анне... — Анна! — он повернулся к двери. В проем ударом топора падал свет, высекая из темноты кусок паркета. — Анна! ТЫ НУЖДАЕШЬСЯ В ПРОЩЕНИИ Я нуждаюсь в ней! Зачем мне прощение — без неё?! ЗАЧЕМ ТЕБЕ ОНА — БЕЗ ПРОЩЕНИЯ? — Ты — не Бог, — он устало ссутулился, глядя на кусок паркета. Чертов кусок паркета, на который когда-то ступала нога Анны. — Бог не задает дурацких вопросов... * * * — Скажи мне одно… только честно, Рослав! Ты — болен? — Честно? — узник улыбнулся. — Нет. Следователь дёрнул щекой. Полез в нагрудный карман, вытащил сложенную вчетверо бумагу. Развернул. — А я говорю: ты болен. — Что это? — удивился Рослав. — Справка. Выдана шестой городской больницей, более известной, как СУС номер шесть. — Психушка? — Санаторий узкой специализации. — поправил Следователь. Взял карандаш, положил перед собой чистый лист бумаги. — А теперь — официальная часть. Почему вы скрыли от следствия, что в апреле прошлого года были доставлены в СУС номер шесть с диагнозом «суицидальный синдром»? — Я ничего не скрывал. — Вы отрицаете? — Какое это имеет значение?! — Значит: отрицаете. Так и запишем. — Нет! — Что — нет? — Пишите: я признаю. Был доставлен. — Пишу. — Ещё пишите… Доктор Войцевич определил мой диагноз, как «суицидальный синдром»... Пишете? — Пишу, пишу. — Мне было предложено остаться и провести в больнице ещё три месяца. Добровольно, конечно… Я согласился. — Почему? — Потому что иначе меня оставили бы там силой. — Так... — он помолчал. — И что дальше? — По истечении трёх месяцев доктор Войцевич счёл, что курс можно завершить. Сказал, что я нашёл цель в жизни... — инженер невесело усмехнулся. — и теперь у меня всё будет хорошо. |